услышал шепот, пробежавший в толпе рабов, он оглянулся туда, куда смотрели все. Молодой зверь, но достаточно уже большой, чтобы охотиться за людьми, бежал рысцой по тропе прямиком к помосту хозяина. Сбоку краснеет его ошейник, кожистый воротник опущен. В зубах он держит голову…
Рохо, узнав черты Тшагаса, поморщился и отвернулся.
Эфф подбежал к к’Хаэлю Оргону – седеющему мужчине со смуглым хищным лицом, сидящему на помосте, и положил перед ним свой трофей…
Куголь Аб поставил перед зверем чашу с кровью, которую тот стал лакать с наслаждением, поднял голову Тшагаса за волосы – черные с серебряными нитями, и показал всем присутствующим:
– Он не смог добыть ошейник! Суд эффа свершился!
Глава 1
Беглец
Рохо
Рохо бежал по выжженной солнцем потрескавшейся земле. Его босые ноги, привыкшие и к жаре, и к холоду, и к камням, и к колючкам, послушно поднимались и опускались, отталкивались от сухой почвы и вновь поднимались для бега. Его дыхание уже начинало сбиваться, а жажда мучила все сильнее и сильнее. Солнце палило непокрытую голову, а пыль, поднимаясь из-под ног, забивала ноздри и легкие.
Рохо был выносливым. Не таким, конечно, как чернокожий Сибо, который мог целый день ворочать тяжелые камни, отдыхая лишь по несколько минут, посидев неподвижно на корточках, но достаточно выносливым, чтобы дожить до семнадцати лет в рабстве.
Рохо не мог остановиться. Он пробегал последние свои шаги по этой земле, проживал последние свои мгновения. Но эти последние, такие трудные шаги, он делал не как раб – как свободный.
По его следу шел эфф.
Можно ли было убить зверя? Никто, даже хозяева-заводчики, не говорили, что нельзя. Но удалось ли кому?.. Он помнил Тшагаса и помнил его мертвую голову в руках у Куголя Аба…
В ушах Рохо звучали слова старика Рулка, сказанные когда-то его тихим скрипучим голосом: «Хозяин кормит наш страх. А эфф – непобедим».
«Эфф непобедим…» – пульсировало в голове.
Он это знал. Но он не мог больше оставаться там…. Там, где у Михи отобрали новорожденного ребенка, чтобы отдать куда-то, и не сказали даже куда: на жизнь или на смерть. А ее насильник – отец младенца, взирал на все это безразлично.
Там, где Ого продали, избив прежде до полусмерти, только за то, что он влюбился в игрушку хозяйского сына, посмел посмотреть на нее и заговорить с ней… Там, где издевались над людьми, обращаясь с ними хуже, чем с волами или овцами… Сибо надсмотрщики заставляли есть землю, избивали, требовали, чтобы он им ответил, но чернокожий великан никогда и никого не ударил, он был тверд в этом, как скала, он мог выдержать любые страдания, но другому причинять боль не стал бы.
Марза, родившегося и выросшего в Северных землях и с трудом переносящего жару, не раз и не два оставляли обнаженным и привязанным к столбу под палящим солнцем, просто чтобы
