style="font-size:15px;"> Недавно назначенный (в рамках борьбы с воровством на кухне) на хлебное место кладовщик был из уголовных, но не блатных (убил стулом, слегка не рассчитав удара, очередного хахаля своей блудливой жены). Непосредственно его речь товарища Сталина уж точно не задевала, но почему бы не порадовать товарищей? Большинство людей почему-то радуются лишь, когда что-то хорошее делают для них (а у соседа корова дохнет: мелочь, а приятно); меньшинству же наоборот – приятно доставлять радость другим. Ценную газету добросердечный кладовщик из рук не выпускал, но читать в своем присутствии давал каждому желающему, причем тоже совершенно бесплатно. При всем, очень мягко говоря, недоверии к этому печатному рупору партии, и прочитавшие неожиданную передовицу и те, кому эти прочитавшие передали ее смысл, исподволь начинали надеяться на чудо справедливости в отношении собственной горькой участи.
И чудо, очень на то похоже, начинало свершаться прямо на их глазах. Востриков негромким строгим голосом поведал вкратце в наступившей полной тишине (никто ни то, что не кашлял и не сопел, но даже не переступал замерзшими ногами, чтобы не пропустить ни полслова) об этой знаковой речи Вождя всех народов, присовокупив, что именно по его (Вострикова) приказу никто не мешал зэкам знакомиться с этой речью в оригинале в помещении кладовой. Так вот, повел дальше начальник лагеря, статья товарища Сталина статьей, но пока сверху не поступили конкретные распоряжения, он был лишен возможности что-либо менять в жизни заключенных. Теперь необходимые распоряжения поступили. Итак, действительно начат пересмотр дел всех осужденных по политическим статьям. Но, как все понимают, процесс этот достаточно небыстрый: слишком уж много таких дел накопилось. Но, если уж лично товарищ Сталин убежден, что враги, подло пробравшиеся в органы НКВД, способствовали несправедливому осуждению множества невиновных советских граждан, то и ему, начальнику исправительно-трудового лагеря, грех в этом сомневаться. Вполне вероятно, что многие заключенные из этой категории будут со временем полностью или частично оправданы и освобождены. И совершенно правильно сказал товарищ Сталин в том смысле, что «пироги должен печь пирожник, а сапоги тачать сапожник». И негоже с точки зрения здравого смысла и государственной выгоды профессору или даже толковому слесарю заниматься лесоповалом. Все это так. Но пока дело каждого заключенного не пересмотрено, он будет работать и приносить пользу Родине там, где работает сейчас. НО! Пришло распоряжение, и отпущены лимиты: в полтора раза увеличить хлебную пайку и на четверть – количество остальных положенных продуктов для всех категорий норм выработки. И ощутят это граждане заключенные на себе уже прямо сегодня, за ужином. Зэки не выдержали и радостно загалдели, закричали «ура», кто-то даже залихватски засвистел. В наступившем гаме Востриков продолжил, было, говорить, но его спокойный голос не смог перекрыть все усиливающийся бедлам. Тогда он спокойно
