разошлись по улице в обе стороны – в кабаке напротив сейчас только парочка безработных выпивох при средствах. Единственная лампа с паршивым маслом лениво разгоняла тьму в комнатушке и рисовала длинные тени за парой сундуков и башмаком, свалившимся на бок.
Ещё одна тень накрыла Готфрида с головой.
– Уже уходишь?
– Ухожу, – буркнула Эрна и потянулась к своей застиранной рубахе.
Что бы ни болтали в Саду, какие-никакие женские принадлежности у неё имелись, и их даже не слишком обезображивали мускулы и пять шрамов на теле. Раны от копья у плеча и на бедре, рубец на левом предплечье, мелкие отметины на боку и колене – не считая следов кнута между лопаток.
Такая коллекция даже у статуи разожжёт любопытство. Неудивительно, что разгуливать голышом она не любила.
– Старик велел кое-куда сбегать утром… И Бёльс меня задери, если я больше скажу. Есть зеркало?
– Нету. Можешь в таз с водой поглядеться.
– Ц-ц-ц, – мечница покачала головой, – что за убогий дом? А я думала, у меня богатый поклонник!
– Это не дом. Это контора.
«Дом» – слишком громкое название для места, где спишь, хранишь деньги и оружие, плетёшь заговоры и планируешь держать оборону в случае чего. В своей конторе напротив своего кабака в окружении домиков с людьми, подкормленными и подпоенными на свои деньги, Готфрид чувствовал себя почти спокойно и по-домашнему, но только почти. «Дом» остался позади, в Хафелене. Впрочем, там не шибко веселее.
– Это правда, что ты служила в императорском специальном отряде?
– А ты и в голову мне залезть хочешь? – Эрна фыркнула и постучала пальцем по рассечёному лбу. – У кого же такие идеи в башке родятся?
– У людей, – Гёц пожал плечами. – Тут слушок, там слушок.
– Ох уж эти слушки, – проворчала женщина, ступила на пол и оглянулась. – А ещё у нас в городе болтают, что я сплю со Стариком. Или с Карлом. Или с тобой. Или со всеми вами. Похоже, слухи надо делить на четыре. Или около того?
Она скорчила страшную гримасу и босиком прошлёпала к кувшину с водой. Как ни прискорбно, очарования Короля Треф ни за что не хватит, чтобы ночью она зашла в Палаццо Даголо и перерезала глотки хозяевам. И уж её-то матушкина цепочка впечатлит менее всего.
На такой прелестный исход Готфрид, правда, и не рассчитывал. Почти. Приятное без полезного – деньги на ветер.
– Странно, – он продолжил рассуждать вслух, – почему Старик тебя отрядил на большие скачки, а не Карла?
– Понятия не имею, – женщина протянула ему кувшин с остатками воды на дне. – Он говорит – я делаю, за рассуждения мне не платят. В основном. Ну, когда он пьян уж точно.
– Может, опасается, что мальчик посрётся с рыцарями?
– Может.
– …или хочет знакомить его с Лигой, пока мы деньги делаем…
– А ты частенько сам с собой говоришь, да?
– …или боится, что во время игр трущобники нападут…
– Стоп.
