согреть тебя от немой тоски.
Я тебе – в серебряном небе солнце,
Я тебе – маяк в синеве морей.
…Самолёт, как тень, на заре вернётся,
И твоя рука зазвучит в моей.
Ты скажи мне, мой д
ру
г
Ты скажи мне, мой друг, что дорогу я выбрала верную,
И не дрогнет штурвал самолёта в девичьих руках.
На земле просыпается солнце на веточках вербы, и
Я рисую над морем весну в голубых облаках.
Серебристая тень – то ли молния, то ли видение,
Небеса распорола и сшила в рассветном огне.
…На такой высоте эти шрамы – твоё отражение,
Их так любит стирать своевольный ноябрьский снег.
Мне остался весь мир – удержать бы его в невесомости,
И тебе подарить, как стеклянный рождественский шар.
…Мне вдруг кажется, руку протянешь по ветру над пропастью
И коснешься звезды, и забудешь, как жить, как дышать.
Под крылом самолёта рассеется крошево сумерек,
Я окутаю нитями глобус до новой зари.
…Мы вернемся, мой друг, по росе, так неистово утренней,
Ты увидишь меня, когда небо коснётся земли.
***
Серебро мне к лицу -
Это цвет самолётных крыльев.
По Цветному бульвару
Монгольской лечу стрелой
Сквозь седую пыльцу
Первоснежно святой Москвы, и
Под Дворцовым мостом
Ленинграда – к себе домой.
Я бегу, как дитя,
По-есенински босонога,
По-дункановски руки
Раскинув на полстраны.
И назло всем чертям
В каждой луже я вижу Бога,
Не надеясь дожить
Пару дней до лучей весны.
У меня на груди
Нежным светом горит мимоза.
Я спасаю её,
Душу кутая в алый шарф.
Я связала пути —
Ленинградским слепым морозом
На Московской земле
Так, что больно теперь дышать.
Я бегу, я лечу!
По-цветаевски одинока,
За собой оставляю
Громады чужой Москвы.
Зажигаю свечу
Серебром у Невы глубокой.
Жаль, что рядом со мной
В Ленинграде опять
Не Вы.
***
Белой лентой вокруг запястья
Обернутся мои стихи.
На дорогах, где ходит счастье,
Узелки
