к тому моменту, когда Ороро поспешно давился горячей ухой, которую хлебал прямо из котелка. Ингрэм недобро покачал головой. Ороро поспешил заверить, что просто пробовал на готовность. Ингрэм обвинил его в том, что тот понятия не имеет о степени готовности еды, иначе овощи не разварились бы в непонятную кашу. Рассказывая о супах, он разливал их поздний обед по глубоким тарелкам и разламывал принесенную лепешку на куски. Ороро с жадностью накинулся на еду, а потом, сытый, засобирался подремать, но Ингрэм велел помыть посуду. Ворча и жалуясь, Ороро послушно приступил к заданию. Ингрэм же захватил рогатку, полез в сарайчик, проверил старые силки, привел их в порядок и, не дожидаясь Ороро, двинулся в лес. Тэйверенок нагнал его быстро, осуждающе хлопая крылышками и пытаясь повесить свою сумку через плечо. Летать он ещё толком не умел, потому шагал рядом, громко негодуя на зловредную ведьму и тупые рогатки.
***
– Дверь может появиться в любой части леса. Плохо то, что нам неизвестно, как далеко будет до нее идти, – сказал Ингрэм, с аппетитом заедая кашу остатками лепешки и искоса поглядывая на Ороро.
Ороро, вяло водивший ложкой по тарелке, казался усталым и расстроенным и угрюмо молчал. Он был очень разочарован бесплодными поисками.
Ингрэм вышел во двор – проведать новых жильцов и еще раз взглянуть на огород. Будучи в деревне, он не успел купить семена и саженцы. Нужно будет наведаться туда завтра или послезавтра. Он запрокинул голову и уставился в бескрайний простор небес. Две луны маслянисто блестели полулунцами, самая крупная, Зела, уставилась, будто огромный глаз. Ингрэм вспомнил рассказы о звездах, о которых так любил вещать по ночам брат, о далеких иных мирах, о мирах-вероятностях, о многочисленных слоях, разграниченных тонкой пленкой бесплотной материи – не увидеть ее, не ощупать, не осязать. Но они есть, убеждал брат. Он общался со странными людьми, которых отец презрительно называл «подпольщиками» – они возились с запрещенными штуками, способными оспорить могущество магов. Брат знал много и на все вопросы находил ответы, но вот нет его со всеми этими знаниями, одна драная книжонка осталась, а звезды по-прежнему мягко мерцают в бархатно-темном покрывале неба.
Ингрэм постоял так, пока вконец не продрог, и вернулся в дом. Ороро уже спал или притворялся спящим. Ингрэм, избегая знакомые скрипучие половицы, добрался до очага и подкинул еще дров. Спать не хотелось. Огонь завораживал. Ингрэм устроился на одном из отброшенных Ороро шерстяных одеял и уставился в огненные искры, предаваясь мыслям.
***
Недовольный ранним пробуждением Ороро душераздирающе зевал и уныло глотал остывшую кашу. Вчерашнее колдовство выжало из него все силы, признался он с таким видом, что Ингрэм понял – стоит ему увидеть даже намек на улыбку, как он смертельно обидится. Поэтому Ингрэм лишь серьезно кивнул.
– Тебе не обязательно из кожи вон выпрыгивать, чтобы доказать мне что-то, – сказал он. Ороро недовольно дернул острым плечом. Ингрэм подумал, что нужно будет подогнать ему одежду по росту и сложению
