километров через двадцать Алёша, который выпил кофейку на заправке (Никола на заправке не курил, нельзя курить там), Алёша, который выпил кофе, захотел пописать, и мы снова остановились.
Из графика выбились уже минут на сорок.
Стояли у обочины, мигали аварийкой.
Хотелось апреля. Хотелось быстрого сильного дождя и запаха отогревшейся земли, но был июль, усталая, пыльная листва замученного придорожного перелеска и до апреля ещё далеко.
Почему заросшие травой обочины всегда такие страшные? Там непременно что-то жуткое – исковерканное железо погибшего автомобиля, дохлая собака, ворох бомжового тряпья, под которым может быть что угодно…
Пописавши, на обратной дороге от обочины к машине Алёша умудрился вляпаться в какую-то мерзость правым ботинком. Расходуя влажные салфетки и питьевую воду, сочувствуя, ахая и охая, все помогали ему очищать подмётку.
Наконец очистили говняный ботинок, начали было усаживаться, чтобы ехать дальше, но в это время на заднем сиденье завозился дремавший до этого Игорёк. Игорёк проголодался и потребовал достать его рюкзак, лежащий в глубине багажника.
Ну и компашка!
Я молчу, я вообще ничего не говорю, а Орлова уже ни жива ни мертва, думает, что сейчас ей влетит.
Ася, добрым голосом говорю я Орловой, Ася, зачем мы взяли с собой этих болванов? Орлова бормочет какую-то прокисшую дребедень, что нельзя женщинам пускаться одним в такое далёкое путешествие, надо обязательно взять с собой мужчин, а то вдруг колесо отвалится….
Это, конечно, правда. Мужчины и женщины уже давно существуют порознь, но помогают друг другу, если вдруг что.
Ася, говорю я, в таком случае вполне хватило бы одного остолопа, зачем тебе целых трое мужчин, любую фразу начинающих со слова «ой»? Ой, я во что-то вляпался. Ой, мне надо что-нибудь пожевать…
Мы едем далеко и по важному делу, а эти – просто довески какие-то, лишний груз для твоего «доджа-каравана»! Ну и собрала же ты друзей детства и юности, Ася…
Дождь не то чтобы начинается, а хочет начаться. Алёша срочно нахлобучивает на лысеющую голову кепку фасона «дачник».
Ещё не хватало ехать по дождю! Так мы вообще до ночи не доедем. Ладно, всё, поехали.
Мы едем из-за Валентины Вадимовны, Наташиной матери. Вон она, сидит спереди, спокойная и терпеливая, словно не слышит наших препирательств, словно никуда не спешит. Валентина Вадимовна – заслуженный врач Российской Федерации, прекрасный хирург-абортник, больше сорока лет практики и ни одного осложнения. В молодости каждая из нашей девичьей компании хоть разок да попадала в опытные руки Наташиной мамы, пользуясь знакомством, что греха таить, или хотя бы как минимум ела вместе с Наташей дарёные шоколадные конфеты, которых у них дома был целый склад даже в самые голодные годы.
Хорошо ещё, что ни один из лопухов, устроившихся сейчас на заднем сиденье «доджа-каравана», не замешан в наших посещениях кабинета Валентины Вадимовны. Вот уж был бы полный пердюмонокль! Валентине Вадимовне уже к восьмидесяти, она давно не практикует.
