что втянуть его в себя не получалось. Ветер мимоходом залез Лиле в волосы, и под пальто, и в уши, и за шиворот. Впрочем, до Лили ему не было никакого дела. Он играл с водой, злил, веселил и шевелил ее, и желтые волны, исходящие пеной, отвечали ему яростью.
– Зачем ты вышла?! Окоченеешь! Лезь в кабину!
– А на чем мы поплывем? – крикнула Лиля, отворачиваясь от брызг.
– Как?! На барже! Спасибо капитану, дождался нас!
Знатный шофер Коля заскочил в свою знатную машину и стал сдавать задом, прицеливаясь на деревянные мостки, ходуном ходившие по гальке. Дерево скрипело, и баркас – а может, баржа – приплясывал на воде.
– Он не заедет, – пробормотала Лиля.
– Что?!
Но Лиля не отвечала, смотрела, как «батон», едва не забуксовав на гальке, стал взбираться по мосткам на палубу. Мужики, курившие поблизости, махали бычками и показывали, куда крутить. Шофер Коля газанул, «батон» перевалил через стык и аккуратненько причалил на палубу, вровень с какой-то еще машиной.
– Пойдем! – Алена потянула Лилю за рукав. – Сейчас на воде совсем холодно будет.
Протиснувшись между деревянным, обшитым побитой резиной бортом баржи и боком «батона», Лиля кое-как открыла дверь и забралась в узкую щель на свое место. В «батоне» было тепло, тихо, пахло табаком, и радио играло и пело – красота!
– Сейчас покачает немного. Видишь, ветер поднимается. Ты как? Качку переносишь?
Лиля понятия не имела, переносит или нет. Когда Кирилл катал ее на катере по Пестовскому водохранилищу, вроде переносила, но здесь совсем другая качка!
Баржа заревела, загремели цепи, застучал движок, она стала неуклюже разворачиваться, а потом пошла, ныряя в желтые и зеленые волны.
Лиля была как будто без сознания немного.
– Как только лед придет, навигацию закроют, – говорила на переднем сиденье Алена, – до аэропорта можно будет добраться только на вертолете. А зимой уже на машинах, это удобно.
– Как на машинах?
– По льду. Очень просто.
Солнце вдруг выглянуло из-за низких туч, как будто проткнув их насквозь, и один-единственный луч уперся в воду, сделав ее изумрудной, и страшно стало, и весело.
С левой стороны, далеко, проявилась скала, тоже освещенная солнцем, и Лиля спросила, что это.
– Алюмка! – объяснила Алена. – Островок такой. Раньше вроде военная база была, секретная, а потом военные ушли. Там гнездовья птиц, самых разных, некоторые даже в Красную книгу занесены!..
Шофер Коля закурил, вздохнул и сел вольготно. Спохватился и спросил:
– Можно покурить?
Лиля ненавидела пиво, сигареты и всякого рода распущенность. Считала это плебейством, недостойным просвещенного жителя двадцать первого века. Даже когда курили на улице, она старалась как можно быстрее пробежать мимо или просила воздержаться – если, допустим, мероприятие проводилось на открытом воздухе, а там какие-нибудь бессовестные курильщики.
– Ничего, если я покурю-то?
