выражаю вам благодарность от меня лично и от Андрея Петрова, с вами было очень приятно работать. Скажу честно, – продолжил он, – Носов нам обоим сильно не нравится, но журнал нам не безразличен (особенно учитывая тот факт, что работу больше ты нигде не найдешь, – подумал Андрей), и мы обещаем подумать над вашим предложением. Да, Андрей?
– Разумеется, мы обещаем подумать, – сказал Петров и сам уткнулся в туфли Штейна, которые и впрямь были очень красивыми и подходили к его черному приталенному костюму так же, как красивым женщинам подходят туфли на каблуках, да и вообще, подумал Андрей, выглядит мой друг для своих сорока пяти весьма недурно.
Носов ерзал на стуле, прекрасно понимая, что находится в положении явно не по статусу и весьма идиотском, если не сказать больше. По идее это вокруг него должны все плясать и прыгать, умоляя оставить на работе прежний коллектив и этих двух беспардонных идиотов. Но мало того, что два напыщенных индюка «решили подумать», так еще и Демина вместо сегодняшней сделки, которую Носов рассчитывал закрыть здесь же, на большом деревянном столе Штейна, поет им дифирамбы! Поет, как старый безмозглый соловей, и вся эта песня – лентяям и тунеядцам, которым просто везет по жизни, как Амаяку Акопяну на выступлениях перед детьми. Носов понимал, что надо сказать хоть что-нибудь, и немедленно, иначе его авторитет не просто пошатнется, а может вообще сдуться, как за зиму мирно лежащий на балконе футбольный мяч.
– Коллеги, – начал лебезить Носов, – действительно, в договоре все это есть, но позвольте заметить, уважаемая Марина Владимировна, что господин Штейн и Петров сами отказываются работать со мной, ссылаясь на враждебное отношение и какую-то неприязнь.
– Они попросили подумать два дня. Виталий Алексеевич, я считаю, мы сможем перенести подписание бумаг до среды.
– Разумеется, – сказал Носов, – конечно. А теперь прошу извинить, у меня встреча, всего доброго.
Быстрыми нервными шагами он вышел в коридор, как пума, добежал до лифта и начал судорожно бить пальцем в никелированную кнопку вызова, мигавшую красным от возмущения, как поломанный трансформер. Услышав эти нервные конвульсии, трое оставшихся в кабинете, как по команде, улыбнулись друг другу. Выглядело это так, будто в старую компанию пришел новый человек, старался весь вечер шутить, но у него ни черта не вышло, и вот он наконец-то резко засобирался.
– Ну что ж, молодые люди, все, что я могла для вас сделать, сделала. Я бы вас очень просила остаться и поработать здесь еще, ну а вы там сами смотрите. По крайней мере, никто вам не мешает просто попробовать найти общий язык с этим Носовым.
Женщина встала, медленной, немного старческой походкой прошла к вешалке, стоявшей в углу кабинета, мужчины тут же подлетели помочь надеть пальто. Демина тепло попрощалась с каждым и двинулась в сторону лифта, где ее образ в тени мигающих офисных ламп стал еще более старым и немощным.
Штейн закрыл дверь, достал стаканы из бара, бутылку виски, разлил карамельного цвета жидкость и произнес тост:
