семнадцать человек убитыми и двадцать ранеными, но в замке оставалось еще около пятидесяти защитников. После первой победы мы захватили два ручных пулемета, неповрежденный двадцатимиллиметровый пулемет и большое количество боеприпасов. Наша небольшая армия тотчас же стала представлять собой серьезную силу. В ожидании разведчиков мы продолжали обстрел, и вскоре в замке вспыхнул пожар.
Наконец вернулись разведчики. Вторая линия вражеской обороны в двухстах метрах от замка состояла из окопов с тремя пулеметными гнездами и небольшим количеством автоматических ружей. Закончив с рапортом, папаша Борю добавил:
– Вот только непонятно, что они собирались делать со всем этим оружием? Не могли же они знать наперед, что с ними случится! Надо сообщить о них в полицию.
– Так ведь мы теперь и есть полиция, старина!
– А ведь и правда! Ну это все упрощает!
Бевен вместе с нами поднялся на вершину холма, тщательно осмотрел местность и попросил Мишеля, превосходно рисовавшего на досуге, наскоро набросать план окрестностей.
– Вы останетесь здесь с двумя бойцами и артиллерией. Я заберу с собой остальных, а также катапульты и пулемет. У меня тут три сигнальные ракеты, как увидите их – сразу же прекращайте огонь. Вражеские рубежи тянутся вон по тому невысокому валу, внизу поляны. Стреляйте поточнее!
– Массакра вы тоже берете?
– Нет, он останется здесь. Он – единственный хирург на этой планете!
– Хорошо. Но не забывайте, что вы – инженер!
Волоча за собой пулемет и катапульты, их отряд двинулся к замку.
Я отдал артиллерии приказ открыть огонь по окопам. Обстрел продолжался сорок пять минут, по две ракеты в минуту – приходилось экономить боеприпасы, так как у нас было всего двести десять ракет, а завод и так творил чудеса. За неимением бинокля, нам не удавалось точно определить из наблюдательного пункта, какой урон мы нанесли врагу.
В общем и целом мы лишь старались сосредоточить огонь в центре или по самым краям окопов, там, где разведчики засекли пулеметные гнезда. Мы дали уже тридцать пять залпов, когда наконец заговорил наш пулемет. Сорок пятый угодил прямо на вал. Спустя пару мгновений я увидел дымный хвост сигнальной ракеты.
– Прекратить огонь! – прокричал я.
По ту сторону замка вспыхнула перестрелка. Наши атаковали и с фронта, и с тыла. Я с облегчением отметил, что вражеские пулеметы молчат. Яростное сражение продолжалось минут двадцать. То и дело слышались разрывы гранат; глухо рвались бомбы катапульт. Потом вдруг все стихло. Мы обменялись обеспокоенными взглядами, спрашивая себя, успешно ли прошла атака, много ли жертв с нашей стороны.
Наконец из лесу, размахивая листком бумаги, показался один из гвардейцев. Буквально скатившись по склону, он подбежал к нам.
– Все в порядке, – проговорил он, с трудом переводя дыхание, и протянул донесение.
Мишель
