нужно срочно оперировать, – заметил хирург. – В доме вашего дяди у меня есть все, что для этого необходимо.
Я взглянул на дом: он вышел из этого испытания с минимальными потерями. Часть крыши была снесена, окна выбиты, ставни сорваны, но все прочее на первый взгляд уцелело. Общими усилиями мы перенесли в дом Бреффора и Поля. Внутри все было перевернуто вверх дном, содержимое шкафов, столов, комодов валялось на полу. Кое-как мы поставили на место большой стол и уложили на него Бреффора. Вандаль взялся помогать Массакру.
Только тогда я наконец вспомнил о своем дяде. Дверь обсерватории была открыта, но никто оттуда не показывался.
– Схожу посмотрю, – проговорил я и, прихрамывая, вышел.
Не успел я завернуть за угол, как наткнулся на садовника, папашу Ансельма, о котором я совершенно забыл. Все его лицо было в крови. Отправив его на перевязку, я доковылял до обсерватории и поднялся по лестнице. Под куполом, возле большого телескопа, не было ни души. В кабинете выглядевший слегка ошеломленным Менар возился со своими очками.
– Где мой дядя? – прокричал ему я.
Протерев окуляры, он ответил:
– Когда это произошло, они уже собирались выйти, так что, где они сейчас, я не знаю…
Выбежав наружу, я принялся кричать:
– Дядя! Мишель! Мартина!
Ответом мне стало чье-то «эй!». Обогнув груду сошедших с горы камней, я увидел дядю, который сидел привалившись спиной к обломку скалы.
– У него вывихнута лодыжка, – пояснила Мартина.
– А где Мишель?
Несмотря на обстоятельства, я залюбовался округлостью ее плеча под разорванным платьем.
– Пошел за водой к ручью.
– Ну и как вы все это объясните, дядя? – спросил я.
– И что я должен тебе сказать? Сам ничего не знаю. Как там остальные?
Я рассказал ему, как обстоят дела.
– Нужно спуститься в деревню, посмотреть, что там… – сказал он.
– К несчастью, солнце уже садится…
– Садится? Да нет же, встает!
– Солнце заходит, дядя. Еще минут десять тому назад оно висело гораздо выше.
– А! Так ты говоришь об этом жалком медном фонарике? Оглянись-ка лучше назад!
Обернувшись, я увидел над порядком осевшими горами сияющий голубоватый шар. Глаза меня не обманывали: мы находились в мире, где было два солнца.
Мои часы показывали десять минут первого.
Часть вторая
Робинзоны космоса
Глава 1
Развалины
Описать всю ту лавину эмоций, что обрушились на меня, я просто-напросто не смогу. Бессознательно, каким бы странным ни казалось мне происходящее, я старался приравнять эту катастрофу к привычным земным нормам: цунами, подземным толчкам, извержениям вулкана.
И вдруг я оказался перед лицом
