дергая деда за рукав.
– Угомонись, парень! – осек его старик. – Сказано тебе умными людьми: молчи – целее будешь. Если твоя жизнь – пустой плевок, то нашими не играйся!
Первый студент умолк, зато второй ободрился.
– Да брось ты дед, а ежели дух нечистый – это кто-то из нас? – он состроил страшную физиономию, как бы намекая присутствующим, что именно он этим самым духом и является. Повернулся в профиль, демонстрируя вздернутый нос и выпяченную нижнюю челюсть – герой да и только.
Леф, заинтересованный его словами, еще раз незаметно пригляделся к пассажирам. Как показал первичный осмотр, который он произвел, усаживаясь в карету, рядом с ним сидели самые обыкновенные люди.
– Да уж точно, – с нескрываемым ехидством согласился дедок. – Ты-то и есть тот самый нечистый, язычище что помело.
– А что, – встрял первый студент, – может это ты, дедуля. Вот и ругаешься.
– Да я тебя сейчас!.. – вскинулся-было мужичок, а потом плюнул, махнул рукой, – у-у-у, пустомеля!
– Или вот вы, тетенька, – не унимался студент, взявшись было за женщину.
– Вот я сейчас твой поганый язык-то выдеру, – та скроила какое зверское лицо, что парень счел за благо оставить ее в покое. – Или вот вы, сударь, – он принялся за Лефа.
Демон, предчувствуя преинтереснейшую беседу, тотчас оживился, собираясь вступить в полемику и от души поразвлечься… но тут произошло странное: девчушка, сидящая как раз напротив него, дернулась, тело скрутила судорога, вытягивая, изменяя… и вот уже перед Лефом и вжавшимися в стены пассажирами, оказалось тощее мосластое существо, поросшее клочковатой шерстью. Оно задрало морду и завыло пронзительно, тонко… А потом повернулось к Лефу и закричало:
– Вставайте, господин, вставайте! Приехали!
Леф дернулся, вырываясь из кошмара – перед ним маячило лицо крестьянина, который и трепал его за плечо. Из-за его спины с любопытством выглядывала девчонка, имея совершенно нормальный вид.
– А?.. Что?..
– Станция, говорю, приехали, – видя, что Леф пришел в себя, старик взял внучку за руку и, подхватив свой мешок, убрался прочь.
Леф оглядел пустую карету, потянулся, хрустнув суставами и, набросив плащ, вышел во тьму. Эту ночь ему предстояло провести на постоялом дворе, а утром вновь отправиться в дорогу.
Сны демон видел редко. И этот сон, приключившийся в дороге, его удивил. С какого места он начался? И стоит ли считать пересуды о темных силах сном? Или то была явь? Если люди и впрямь считают, что демоны среди них, затаившиеся, ждущие, то дело принимает скверный оборот.
На постоялом дворе Лефу ничего не снилось. То и дело он просыпался от грозного храпа соседки по карете, доносящегося из-за стены, поэтому спал беспокойно и совершенно без удовольствия. Когда он сотворял свое тело, то вложил в него и способность ко сну – хотелось сделать его как можно более человеческим. К тому же сны всегда казались ему чем-то очень увлекательным. Подтверждением тому была Тетрания, которая не любила выползать
