зачем вы разбрасываете шарики от моли?
Я опустил взгляд на коробочку – совсем забыл, что ее держу.
– Утром видел на веранде змею. Говорят, нафталин их отпугивает.
Поморщившись, девушка отступила на шаг.
– Что ж, я просто хотела узнать, кто теперь здесь живет.
– Кстати, меня зовут Тревор Бенсон, – представился я.
Она подняла на меня глаза и, набравшись смелости, задала вопрос, который явно не давал ей покоя:
– Что у вас с лицом?
Конечно, она имела в виду шрам, тонкой чертой пролегавший от линии роста волос до подбородка. Я еще раз убедился, что девушка очень юна: взрослые обычно не спрашивали прямо, притворяясь, что ничего не замечают.
– Меня ранил минометный снаряд в Афганистане. Несколько лет назад.
– Ого. – Девушка потерла нос тыльной стороной ладони. – Больно было?
– Да.
– Ух, – снова выдохнула она. – Пожалуй, мне пора.
– Хорошо.
Она вышла на дорогу и вдруг обернулась:
– Не сработает!
– Что не сработает? – не понял я.
– Шарики от моли. Змеям на них плевать.
– Ты уверена?
– Да это ежу понятно.
А дедушке – нет, подумал я.
– И что же делать? Как избавиться от змей?
Немного помолчав, она ответила:
– Может, переехать туда, где змей нет?
Я рассмеялся: чудачка та еще. Смеялся я впервые с тех пор, как сюда переехал. А может, впервые за долгие месяцы.
– Рада была познакомиться. – Девушка зашагала прочь и тут, к моему удивлению, изобразила что-то вроде пируэта. – Я – Келли! – крикнула она.
– Приятно познакомиться, Келли!
Когда ее фигурка скрылась за азалиями, я задумался, стоит ли дальше посыпать крыльцо нафталином. Я решил, что дела подождут до завтра. Захотелось выпить лимонада на веранде и расслабиться, – хотя бы потому, что психотерапевт настоятельно советовал мне отдыхать, пока еще оставалось свободное время.
Он говорил, что это поможет отпугнуть Тьму.
«Тьмой» и другими загадочными словами мой психотерапевт называл ПТСР, или посттравматическое стрессовое расстройство. Когда я поинтересовался, почему, он объяснил, что все случаи уникальны и часть его работы – находить слова, точно отражающие чувства и настроение пациента, дабы постепенно вести его к выздоровлению. Работая со мной, доктор величал ПТСР «кризисом», «проблемой», «затруднением», «эффектом бабочки», «эмоциональной дисрегуляцией», «восприимчивостью к триггерам» и, наконец, «Тьмой». Так сеансы проходили живее, да и понятие «Тьма», признаюсь, описывало мое состояние ничуть не хуже прочих.
После взрыва я долго пребывал в мрачном настроении. На душе было черным-черно, словно в беззвездную и безлунную ночь.
Вначале я упрямо отрицал
