близко было нападение Германии.
И поехала мама с дочерьми в Литву… Новый 1941 год мои родители и сёстры встречали в Каунасе. После районного Слуцка Каунас показался очень большим. Всё здесь было по-другому: другая архитектура, другой ритм, чужой, непонятный язык. И образ жизни отличался от привычного, советского – Литве ещё только предстояло перестраиваться на «социалистические рельсы».
На новом месте не всё было гладко, но перевезли мебель и домашний скарб из Слуцка и стали обживаться…
В мае девчонки окончили занятия в школе, и их отправили в пионерлагерь в Палангу, курортный городок на Балтике. Тем более что в июле ждали пополнения в семье…
И здесь нужно сделать небольшое отступление.
Примерно в октябре 1940 года папе дали короткую увольнительную, и он после четырёхмесячной разлуки примчался к своей семье в Слуцк. Примчался всего лишь на пару дней. И надо же было приехать в самый для жены «опасный период»… Последствие было естественное, но совсем не запланированное. И нежелательное… Маме было уже 38 лет, в воздухе всё больше веяло грозой – какие уж тут дети… Но в ту пору аборты в СССР были уголовным преступлением.
На начальном этапе беременности мама всё же попыталась, скажем так, «изменить естественный ход событий». Жившая в Минске подруга детства Рая заверила, что всё будет в порядке: «Есть надёжный человек…». Подруге можно было верить: она была замужем за каким-то белорусским министром и имела солидные связи.
Однако, как часто в жизни бывает, бутерброд не вовремя падает маслом вниз. Когда мама, накопив нужную сумму, приехала в Минск, чтобы «изменить ситуацию», она узнала, что «надёжного человека», доктора Раппопорта, незадолго до её приезда арестовали. «Сонечка, больше ничего не могу, – извинялась Рая. – Остальные гинекологи и слышать не хотят – боятся…»
Если уж Рая не могла ничего сделать, значит, выхода действительно не было – и мама смирилась. «Знать, судьба», – сказала она, пришпилила в лифчик не пригодившиеся деньги и несолоно хлебавши, если уместно так подытожить случившееся, поехала к себе в Слуцк.
Вот так в 1940 году сотрудники НКВД СССР, арестовавшие Раппопорта, сами того не зная и не подозревая, сохранили моим родителям какую-то сумму, а главное – мне подарили жизнь…
Весть о намечающемся прибавлении в семье папа воспринял в свойственной ему несколько флегматичной манере. А ведь мог бы и заподозрить что-либо (я бы точно усомнился): столько времени отсутствовал, приехал всего на два дня – и вот на тебе: радуйся, папенька!.. Видно, нравы в те времена были более строгие. Да и Слуцк – городок маленький, всё и все на виду… И если где-то что-то из ряда вон выходящее происходило, то для сплочённо живших обитателей городка секретом не оставалось. И это было, конечно, сдерживающим фактором… Поэтому и доверия было больше.
Как же с той поры изменился мир! И мы с ним, и наши нравы!..
21 июня 1941
