я – Ну что же, понеслась…».
Я, ни слова не говоря, подошёл, снял со стула сумку, поставил её на стол, потом взял стул, поставил его с другой стороны стола и уселся, не забыв поразвязней развалиться. Я, конечно, не мог его видеть, мне мешала сумка, но и он по этой же причине не видел меня. Честно говоря, я получал удовольствие от сложившейся ситуации, тем более что чувствовал, продолжение будет. Котяра тоже млел, он сидел как раз напротив «молодого» на столе и внимательно его разглядывал.
– Тебе кто разрешил сесть? – раздалось из-за сумки.
– А я что, когда вошёл, спросил у тебя разрешения сесть? – прогундосил я, стараясь скопировать его голос. Владелец сумки встал, убрал её со стола и бросил на пол. Видимо сообразил, что ситуация выглядит вполне идиотской, в которой его посетитель ничего не теряет.
– Слушаю, – опять повторил он.
– Кого? – удивился я и с идиотским, надеюсь, видом огляделся по сторонам. Морда «молодого» покрылась красными пятнами, он разозлился.
– Говори, – прошипел он.
– Хорошо, – послушно согласился я, – говорю. Ты Есенина любишь?
И начал декламировать ему стихи:
Нивы сжаты, рощи голы,
от воды туман и сырость.
колесом за сини горы
солнце тихое скатилось.
Дремлет взрытая дорога.
ей сегодня примечталось,
что сосем-совсем немного
ждать зимы седой осталось…
Это его окончательно взбесило. Есенин, наверное, у него был не в фаворе, потому что говорить нормально от злости он уже не смог и только просипел:
– Если бы в соседних кабинетах не было этой толпы и мы с тобой были здесь вдвоем, я бы тебе показал… гадёныш!
Я подался всем телом к нему и проблеял:
– Не-е-е-т! Мы здесь с тобой не вдвоём. И ты мне ничего показать не сможешь! А вот я тебе сейчас покажу!
– Ну что, Котяра, – обратился я к духу, – порадуй меня, покажись дяде.
И котяра порадовал. Я не знаю, откуда в его, по большому счёту, нормальном мозгу, взялась эта жуткая морда, но она была такая страшная, что и я испугался. Мне даже стало жалко «молодого», так как Котяра сидел напротив него, на столе, и этот кошмар появился прямо у того перед лицом.
Мой собеседник повёл себя совсем как Зубастик. Молча, с открытым ртом и выпученными глазами, прямо со своего стула кинулся в окно. Но стёкла, видимо, были бронированные, и он, сильно ударившись об них, упал на пол, падая, опрокинул какие-то полочки и ящики. При этом рассыпались папки, документы, разлетелись бумаги. Чудо, как весело.
Хозяин кабинета лежал во всём этом безобразии и с ужасом смотрел на монстра, удобно расположившегося на его столе. В это время Котяра проявил лапы с огромными когтями и выразительно посмотрел
