времени.
В один из вечеров к ней явился жрец, представившийся Сэбни. Идаэт отослала всех, желая переговорить с ним наедине.
– Ты пришла не за исцелением, госпожа, – произнёс Таэху учтиво, но взгляд у него был тяжёлый, холодный, – хотя твой вестник передал именно такую просьбу.
Говорить было тяжело – обожжённые губы потрескались, и даже горло до сих пор, казалось, было опалено изнутри. Идаэт вытолкнула слова, чуть морщась от боли:
– Я заслужила то, что случилось со мной. Исцеление дарует время.
– Как тебе угодно, – Сэбни склонил голову, потом выжидающе посмотрел на неё.
Женщина чуть подалась вперёд.
– Я должна увидеть сына, – хрипло прошептала она. – Он может быть предателем, но я должна увидеть его. Прежде, чем отправлюсь на войну.
Лицо Таэху осталось неизменным.
– Твой сын мёртв, госпожа.
– Что? – переспросила Идаэт потрясённо.
Она знала, что ни одно покушение не увенчалось успехом – Таэху защитили пленника Владыки. Мать тогда рвала и метала, а сама Идаэт испытывала горечь, смешанную с постыдным тайным облегчением.
Сэбни медленно кивнул.
– А… погребение? Могу я…?
Запоздало она подумала, что погребение Паваху едва ли было даровано. И Таэху коротко покачал головой в ответ.
– Разве род Мерха не отверг отступника? – осведомился жрец. – Не скрою, госпожа, твоя просьба удивила меня.
Идаэт сделала глубокий вдох, не находя слов. Весь этот путь она проделала зря… пришла слишком поздно.
– Отверг, – тихо ответила она, и мысленно добавила: «Но я не забыла…»
– Ну что ж, если я ничего больше не могу сделать для тебя…
– Как он умер?
– Тяжело.
Идаэт помнила об императорских дознавателях. И знала, что Павах не предал то, во что верил – даже когда все оставили его. Да, его смерть не могла быть лёгкой… Глаза оставались сухими, точно хрусталь в глазницах статуй из сердабов.
– Благодарю, что сказал. Это всё.
Сэбни чуть поклонился ей и удалился.
Обитель Таэху Идаэт покинула на следующий же день. Теперь оставалась только клятва.
Анирет занесла руку, замерла было, и всё же постучала. Открыли ей не сразу – всё-таки час был поздний.
Сэбни удивлённо посмотрел на неё, а потом взгляд его сделался колким, недобрым.
– Что я могу сделать для тебя, госпожа царевна? – настороженно спросил он, коротко посмотрев на Нэбмераи за её плечом.
– Впусти, пожалуйста.
– Разве одного раза было недостаточно? – понизив голос, с горечью бросил целитель. – Ты лишила его покоя. Он заслужил покой.
– Впусти нас, Сэбни, – тихо, но твёрдо повторила Анирет.
– Я не могу запретить тебе,
