напряглась, замерев на месте. Что-то я не припоминаю, чтобы я говорила мистеру Чистюле о том, как меня зовут.
Я честно пыталась пару раз завязать диалог, но все мои потуги с треском проваливались, натолкнувшись на полное равнодушие. Вот почему последние часа полтора я, намертво замкнувшись в себе, копошилась в своих многочисленных проблемах, увязая в них все глубже и глубже.
Атмосфера тотального безразличия и отчужденности, повисшая в салоне вишневого авто, отлично к этому располагала. А дождливая осенняя ночь, тянущаяся вдоль желтых фар машины, угнетала еще больше.
– Откуда ты знаешь мое имя?
Я не глядя сунула плеер в карман синих джинсов и вновь уставилась в бледное лицо незнакомца. Кажется, после моего вопроса он выглядит немного растерянным. Что здесь происходит?
– Эй, – выпалила я, разглядывая пыльно-розовые губы мистера Чистюли. – Я спросила, откуда ты, мать твою, знаешь мое имя?
– Прекрати ругаться, – сухо ответил он, даже не повернув своей головы.
– Тебе это не нравится, да? – я скрестила руки на груди. – Тогда отвечай на мой вопрос, иначе…
Я замялась и замолчала. Не слишком-то понятно, чем я вообще могу ему угрожать. Разве что тем, что замараю его чистенький салон своими грязными кедами.
– Иначе я расскажу тебе одну дерьмовую историю, – ляпнула я наобум, не желая сдаваться так просто. – Она о том, как одна чертова дворняга навалила кучу прямо на крыльце нашего с мамой фургона. И когда я утром открыла дверь, чтобы отправиться в школу, я наступила прямиком в свежее дерьмо. Но обнаружила я это не сразу, так что дерьмо было везде – в школьном автобусе и на его ступенях, на моих подошвах и на полу в школьном коридоре. Дерьмо там, дерьмо здесь. Всюду дерьмо.
– Прекрати.
В его ледяном голосе появилось что-то новое. Пугающее и даже неестественное.
Такой красивый мужской голос. Ровный. Чистый. Идеальный… Такой же, как сам этот чертов блондин. Я могла бы слушать его часами. Вот только есть одна маленькая проблемка – он не разговаривает со мной.
Я была слишком раздражена. Измотана и раздавлена для того, чтобы внимать словам незнакомца, так равнодушно бросившего меня на растерзание пьяного водилы. Да, он не обязан был меня спасать. И, в конечном итоге, не выставил меня из своего авто. Но все же… Было в этом что-то такое обидное. Неправильное. Грубое. Колючее почти до слез.
Это как остаться наедине с тем, о ком ты думаешь каждую ночь. Уставиться в его манящие глаза, полностью погрузившись в них, и на несколько минут перестать существовать в окружающем мире. А потом потянуться своими губами к его лицу… И ощутить, как холодные руки отталкивают тебя прочь.
– Я видел твое фото в вечернем выпуске новостей, – равнодушно произнес он, по-прежнему глядя в залитые ливнем стекла машины. – Полиция разыскивает семнадцатилетнюю Софи Доусон, место нахождения которой остается неизвестным.
О, ну что же… Это многое объясняет.
– Понятно, –
