влюблена в своего босса, но вынужденная скрывать это. Вокруг неё происходило много странных происшествий и сюжет затягивал в себя постепенно, но наверняка. Если первую серию я просто не понимал, что происходит, то во второй начал всерьёз переживать за героиню, а во время третьей забыл о еде и не отрываясь следил за происходящим на экране. Внезапно я почувствовал, как что-то острое и мохнатое вцепилось в моё бедро и подпрыгнул, переводя взгляд вниз. Кот с довольным видом перебирал лапами, вонзив острые когти в мои штаны.
– Макбет, брысь! – фыркнула бабушка, заметив это. Но кот словно и не заметил этого, продолжая перебирать лапами в той же расслабленной манере, пока я смотрел на него. Через минуту ему это надоело, он вытащил когти и сел рядом, вылизываясь.
– Вот сволота. – выругалась на него бабуля и обратилась ко мне, – Прогони его.
Я замахнулся на кота, тот поднял лапу и выпустил когти оцарапав меня. Мы встретились взглядами. Казалось, ранее приветливый его взгляд теперь сменился на осуждающий. Макбет поднял хвост и в гордом спокойствии ушёл. Бабушка к этому времени уже вернулась к просмотру сериала, а меня гложила обида. Я тихо поднялся и направился вслед за котом, который, едва услышав меня, побежал прочь и спрятался от меня за диваном в гостиной. Лезть за ним я не решился. Забрав закуски, я ушёл к себе в комнату, достал недочитанный рассказ и сел за него. Дверь за собой я редко закрывал до конца. Ручка иногда заедала, поэтому так было просто удобнее. Когда я улёгся спать, почувствовал, как открывается дверь, а открыв глаза, заметил едва различимую в темноте тень. Она проскользила между створок в мою комнату, запрыгнула на стул и уставилась на меня светящимися зелёными глазами. Меня парализовал страх. В глубине души я знал, что это просто кот. Но его невероятное спокойствие даже рядом с бабушкой, которая ощущалась для меня страшным и непредсказуемым человеком, пугало. Через несколько минут я привык к взгляду кота и даже уснул. Утром Макбета уже не было в комнате.
Кот приходил ко мне ночью, смотрел на меня, бродил по комнате, иногда засыпал у меня в ногах. Потом начал приходить и днём. Спал у меня на подоконнике и столе, но всё так же избегал прикосновений. Он напоминал мне Ванду, взгляды которой я иногда ловил на себе. Но, стоило мне приблизиться, как я для неё становился прозрачным. Я уже почти отчаялся завоевать её внимание. Новую возможность принес нам наш психолог, пригласив всех попробовать свои силы в театральном клубе школы. Ванда состояла в нём ещё с сентября. Она любила сцену. Как говорил наш художественный руководитель, «родилась в её свете».
И я внезапно понял, что лучший способ завоевать внимание Ванды – показать, что я тоже родился в свете сцены. Для этого мне нужно было вступить в театральный кружок, пройдя пробы настолько хорошо, чтобы сам художественный руководитель пригласил меня. И потому я готовился, заучивая наизусть сонет Шекспира.
«Что может быть лучше бессмертной классики?» – думал я, в десятый раз за сегодня
