их заикаясь, как Шекспир, можно услышать музыку, до которой даже нашим современникам далеко. Вот ты смог бы прочитать так?
Я ничего не ответил, глядя на него и пытаясь понять, шутит ли сейчас Джеймс со мной или нет. Он не дождался моего ответа и тихо вздохнул, потупив взгляд в пол.
– Вот и я не смог бы. – Пожаловался парень, – А ведь это был бы верный путь попасть в театральный клуб. Я к тому что, как они могли бы не принять того, что понимает и разделяет гений самого Шекспира.
Эта мысль засела в моей голове. Просто прочитать сонет Шекспира – может каждый. А вот прочитать сонет Шекспира как сам Шекспир нужно постараться. У меня ещё были сомнения, не лжёт ли мне Джеймс, но он выглядел таким расстроенным, что не мог повторить заикания Шекспира, что я решил рискнуть.
Едва моё имя назвали, я оставил книгу и вышел на сцену, расправив плечи и уверенно подняв голову. Поначалу яркий свет слепил меня, но вскоре я привык и различил в передних рядах нашего художественного руководителя. Сзади него сидели и наблюдали за новичками уже действующие члены театрального кружка. Они все казались мне чёрными тенями в зале. Но среди них всё же виднелась Ванда. Я узнал бы её из многих. Сейчас настал мой звёздный час поразить её своим мастерством!
– Ну что у тебя. – Томным голосом спросил меня наш руководитель.
– Уильям Шекспир. – Торжественно объявил я, – Сонет номер…
– Шекспир… – Чёрная тень явно была приятно удивлена моим выбором и даже подалась немного вперёд, – Удиви же меня.
Я набрал воздуха в грудь и попытался прочитать, как представлял это в исполнении заикающегося Шекспира. Сначала в зале царила тишина. Потом сквозь моё заикание начали пробиваться чужие плохо скрываемые хохотки, пока наконец меня не остановили.
– Я сказал удиви, а не ужасни меня. – Тон тени из приятного быстро сменился на раздражённый, – Что это сейчас было?
– Шекспир… – Едва нашёлся что ответить я, совсем растерявшись.
– Шекспир что? Едет по кочкам? – Фыркнул наш руководитель и сзади него раздались смешки.
– Шекспир заикался. – Поделился я своим знанием и услышал, как сзади меня, за кулисами кто-то громко прыснул от смеха и сказал «повёлся чудик». У меня в момент похолодели руки. Я осознал свою ошибку и уже было не важно, что говорили чёрные тени внизу. Я провалился. Окончательно и бесповоротно.
Но, кажется, мне было даже не жаль. Я возвращался домой с пустотой внутри. Мне не нужна была сцена. Мне не нужно было внимание публики и свет прожекторов. Мне нужно было внимание Ванды. Что ж, я получил его. Целых пять минут Ванда действительно думала только обо мне с этим дурацким «шекспировским заиканием». Дурак. Не знаю, кого я винил тогда больше: Джеймса, что подкинул эту дурацкую идею, или себя за то, что так легко принял на веру. Я не хотел идти в школу, опасаясь насмешек. Но их не последовало. Кажется, не меня одного хмурая тень отчитала в тот день. Трио девочек тоже были мрачнее тучи.
Ванда
