невоспитанность с моей стороны! Я Куинс. Итак, как уже было сказано, у нас почти нет времени.
– Да, но, леди Куинс…
– Нет, дорогая, просто Куинс. Ваш искренний, искренний друг Куинс.
Леди улыбнулась, и Гермиона заметила, что, если не считать нескольких мелких морщинок у губ, лицо у нее совсем молодое. А огромные голубые глаза сияют неким внутренним светом.
Но несмотря на дорогой наряд и возможную принадлежность к одной из лучших семей, возможно, даже герцогских, Гермиона заподозрила, что женщина безумна.
– Рада была познакомиться э… Куинс, но, думаю, мама уже беспокоится…
– Господи, я и не думала, что все будет так сложно. Надеялась, что вы, как истинная Марлоу, не окажетесь столь упрямой и недоверчивой подобно Шарлотте.
Шарлотта?!
– Вы знакомы с Шарлоттой?
– Конечно. У вас на пальце ее кольцо. По крайней мере принадлежало ей. Пока она в нем нуждалась. Потом оно стало вашим, когда вы его нашли.
Гермиона стала пятиться к двери. Эта женщина совершенно не в себе.
Однако, услышав ее следующие слова, она застыла как вкопанная.
– Вы загадали желание. В точности как Шарлотта. Конечно, это весьма проблематично, поскольку речь идет о нем, и, осмелюсь сказать, Милтон не слишком будет доволен, но мы сделаем все возможное, чтобы избежать неприятностей.
Уверенность Гермионы в том, что тошнота больше ее не одолеет, мигом испарилась.
– Вы имеете в виду лорда Рокхерста?
Куинс съежилась:
– Умоляю, не произносите вслух это имя!
– Но почему? Что такого страшного в лорде Рокхерсте?
Теперь настала очередь ее собеседницы измениться в лице и позеленеть, и Гермиона решила, что незачем настаивать, тем более что Куинс реагировала на лорда Рокхерста точно так же, как она сама.
Что же, есть некоторое утешение в том, что она не единственная в мире женщина, которую выворачивает при одном упоминании имени графа.
Куинс обернулась и взглянула на дверь, нервно теребя ручки ридикюля.
– Если бы только вы пожелали чего-то более разумного! Я начинаю верить, что Милтон был прав и дело кончится очень плохо.
Гермиона невольно взглянула на свою руку. Под золотистым шелком перчатки отчетливо выделялся бугорок. Может, стоит отдать кольцо леди Шарлотты и покончить с этим? Вряд ли подруга будет возражать, тем более что кольцо ей никогда особенно не нравилось.
Гермиона вновь стянула перчатку, но кольцо по-прежнему плотно обхватывало палец, и как она ни старалась, не могла его снять. На какой-то момент кольцо согрелось и дрогнуло, словно издеваясь над ее попытками избавиться от него.
– Вздор какой-то, – раздраженно бросила Гермиона, надевая перчатку. – Шарлотта ни разу не упоминала ни о каких желаниях!
Леди вздохнула так шумно, что перья в ее волосах затрепетали, как трио нетерпеливых восклицательных знаков.
– Конечно,
