невозмутимо подсказал ему собеседник. – У нас она именуется «Агарта».
– Все необходимое для «Агарты», – продолжил генерал, – вы сможете закупать на наших предприятиях и в концернах. Под видом поставок для армии США и на весьма выгодных условиях.
– Да, – выслушав очередной перевод Гартмана, – подумал Бэрд. Фрейзер настоящий дипломат. – Одной рукой дает, второй забирает.
Но то, что сказал Гиммлер далее, несколько охладило пыл американской стороны и даже повергло ее в некоторое уныние.
Техническую документацию на дисколет и саму машину, рейхсфюрер передать отказался, сославшись на имеющиеся в ней серьезные недоработки.
– Вы их получите в свое время, – сказал он. – Совершенными. Как торжество германской мысли.
И сколько Фрейзер не склонял рейхсфюрера изменить его позицию, предлагая еще два миллиарда, гарантированных президентом, а также некоторые другие преференции*, тот был непреклонен.
– Найн, – меланхолично отвечал он. – Найн.
После завершения официальной части, Гиммлер предложил выпить кофе, после чего все встали и проследовали вслед за ним в смежное помещение.
Оно находилось сразу за кабинетом, и, судя, по виду, служило ему комнатой отдыха.
– Располагайтесь господа,– пригласил полковник американцев к уже сервированному столу, и через минуту в комнату вошла миловидная блондинка.
Улыбаясь, она изящно водрузила в центре серебряный поднос с кофейником, разлила душистый, исходящий паром напиток в фарфоровые, стоящие перед гостями чашки, и, сделав книксен*, простучала каблучками в сторону двери.
– У вас есть и женщины? – проводил ее взглядом Бэрд.
– И не только – ответил Гартман. – Прошу вас, адмирал, свежие сливки.
После кофе американцам были предложены сигары (второй человек Рейха не курил), а затем Гиммлер сообщил, что их примет сам фюрер.
– Кха – кха – кха – поперхнулся «гаваной» Бэрд, а более выдержанный Фрейзер кивнул, – будем весьма признательны.
Далее состоялся переход по длинному, с бронзовыми пьедесталами Фридриха I, Бисмарка и Ницше коридору, с мягкой, пурпурного цвета ковровой дорожкой, подъем бесшумным лифтом на пару этажей вверх, и вся группа очутилась в большом, отделанном
черным мрамором зале, с золоченным имперским орлом над противоположной дверью и застывшими у нее, двумя рослыми эсэсовцами в парадной форме.
– Битте, – сказал шедший впереди Гиммлер, и стражи распахнули створки.
В обширной приемной, со стоящими вдоль стен кожаными диванами и искрящейся вверху хрусталем люстрой, их встретил подтянутый, спортивного вида офицер, который, доложил Гиммлеру, что фюрер на месте и готов принять посетителей.
Затем он профессионально досмотрел американцев (те многозначительно переглянулись) после чего Гиммлер пригласил гостей в кабинет того, кого весь мир считал усопшим.
«Мертвец»
