функции организма ослабевают.
Очевидно, что эти направления разделяются весьма условно, ведь античная натурфилософия космологична. Но такое разделение представляется важным, поскольку здесь обнаруживается тенденция к обособлению частного знания от философско-космологических представлений и утверждения нового подхода к проблеме старости. Так, известное высказывание Цицерона о том, что старость есть болезнь, сразу же отнесло последнюю к сфере медицины, закрепив за старостью как жизненным периодом человека некий комплекс неполноценности.
Трактат Цицерона «О старости» относится к классике философии старости, а сам трактат прочитывается в античной культуре как логическое завершение взглядов Платона на старость. По мнению Цицерона, старость – это время мудрости и ума, которые нужно поддерживать, освобождая себя от плотских страстей и неподобающих желаний, застилающих ум, сковывающих способность судить, лишающих доблести. Старость должна быть уважаема. Цицерон совершенно справедливо полагал, что «ни седина, ни морщины не могут вдруг завоевать себе авторитет, но жизнь, прожитая прекрасно в нравственном отношении, пожинает последние плоды в виде авторитета»[28]. Условиями достойной, легкой старости Цицерон считает материальный достаток, но прежде всего мудрость и доброту старого человека. Старость украшает приятное осознание честно прожитой жизни: «жизни прожитой спокойно, чисто и красиво, свойственна тихая и легкая старость». Но все-таки старости, с его точки зрения, надо сопротивляться, а недостатки, связанные с ней, возмещать усердием: «как борются с болезнью, так нужно бороться и со старостью: следить за своим здоровьем, прибегать к умеренным упражнениям, есть и пить столько, сколько нужно для восстановления сил, а не для их угнетения». Старости не противопоказан, и даже полезен посильный труд: «человек, живущий своими занятиями и трудами, не чувствует, как к нему подкрадывается старость, так он стареет постепенно, неощутимо»[29]. Земледелие, считает Цицерон, наиболее соответствует образу жизни мудреца. Таким образом, по Цицерону следует, что основу благополучной и спокойной старости составляет здоровый образ жизни и высокая нравственность.
Римский философ в качестве борьбы с приближающейся старостью избрал мужество. Но в это же время другой философ, Сенека, развивает идею о самоубийстве как о мужественном завершении пожилого возраста, предотвращении безобразной и беспомощной старости (своего рода геронтоэвтаназия, или геронтоицид)[30]. И тот и другой варианты опираются на идею о возможности активного отношения к возрасту.
Проведя сопоставительный анализ «Государства» Платона и трактата Цицерона «О старости», Н. А. Коротчик показывает, что в этих трудах старость предстает не только как закономерная, но и необходимая возрастная мера, данная человеку для организации и упорядочения земных дел, и главным образом – для устроения общественного порядка. Венец же старости – это авторитет человека в обществе, более ценный, чем все наслаждения юности, но он высок лишь там,
Цицерон. Указ. соч. – С. 7–30.
Там же.
Сенека Л. А. Нравственные письма к Луцилию. – М., 1977.
