не трус! – вскинулся Бука, и ноздри его начали раздуваться, как у звереющего от колыхания тряпки быка.
Мишка опустил руки, расслабился и отступил. Он вдруг понял, что Бука действительно не будет драться. Нет, он не трус, просто не хочет, хотя и задирается.
– Он вечно все портит, что ни сделай, – сказала Чумазуля. – Были озеро и водопад, красивый, чистый. А стала желтая лужа, и водопад исчез. Сделаю красивые деревья, а он назло мне переделает их в каких-нибудь волосатых каменных уродов. Еще во всякие носатые или глазастые корявые уродины. Бр-р! А облака? Придумала я как-то нежные, сливочные, а он сделал из них противное красное желе, и они попадали на землю.
– Ха! – сказал Бука и утер пальцем нос.
– И еще дурацкие пузыриллы, – закончила Чумазуля.
– Знаете, что мне это напоминает? – сказал Черныш. – Так мальчик дергает за косички или лупит портфелем девочку, которая ему нравится. Проявление нежности он воспринимает не иначе как слабость, недостойную мужчины, и потому делает ей разные пакости, чтобы обратить на себя внимание.
Саша хихикнула, Чумазуля уставилась на Буку во все глаза, а Мишка лишь ухмыльнулся.
– Да вы чего? – очумело пробормотал Бука и стал похож на хорошо проваренного рака. – Вы совсем того? Да чтобы я… мне… эта грязнуля?
– Точно влюбился, – авторитетно заявила Саша.
– Вот дурак! – теперь пришла очередь Чумазули покраснеть. Она опустила глаза и принялась неистово теребить подол. – А если и так, то зачем делать всякие гадости? Глупо.
Бука чуть выпятил губы и уставился куда-то вверх.
– И правда глупо, – поддержала Саша подругу. – Нужно было подарить ей цветы или пригласить погулять. Или… не знаю что еще.
– Да, – качнул головой Мишка. – А делать всяких монстров и пихать людей в шары…
– Да чего ты привязался к моим пузырям? – взъярился Бука. Ему было стыдно, но сдаваться он не собирался.
– Да ну его! – разозлилась Чумазуля. – Видите же, он непробиваемый, упертый толстокожий болван.
Пузыриллы уже закончились, и можно было смело отправляться в путь. Мишка задрал голову и прищурился. Радужные шары поднялись очень высоко и теперь казались безобидными мыльными пузырями. Пузырилл сносило к горизонту. То одна, то другая из них лопалась. Мишка, холодея, представил, что могло бы случиться с Чумазулей, не вызволи они ее из шара.
– Я бы придумала кучу соломы и упала в нее, – сказала Чумазуля, догадавшись, о чем думает мальчик.
– Очень помогла бы твоя солома, грохнись ты с такой высотищи, – проворчал Мишка.
– Я уже один раз падала. Страху натерпелась – жуть! Только та пузырилла и вправду лопнула ниже, – примерилась девочка к парившим в вышине шарам, прищурив один глаз.
– Вы идете? – позвал Черныш и пошел в одному ему известном направлении.
Девочки нагнали его и вприпрыжку поскакали рядом. Мишка оглянулся на стоявшего в сторонке хмурого, как грозовая туча, Буку, сосредоточенно разглядывающего что-то у своих ног. Мишку,
