милостивейший государь, имею честь вам откланяться…
– He сердитесь пожалуйста, сударыня, умоляю вас, – продолжал Жорж Лоррис. – Мне надо сказать вам еще словечко!.. Я… Я прошу у вас руку Эстеллы.
– Руку Эстеллы? – вскричала г-жа Лакомб, опускаясь в кресло.
– Если вы только будете на это согласны, и если m-lle Эстелла не… Извините пожалуйста, что при моем предложении не соблюдены все принятые в таких случаях формальности, – добавил молодой человек, – но обстоятельства так уже сложились… Горе Эстеллы до того сильно на меня подействовало!.. Прошу вас, Эстелла, не отнимайте у меня надежды!..
– Милостивейший государь, – с достоинством отвечала г-жа Лакомб, – я сообщу о столь почетном для нас предложении мужу, который вам на него и ответит. Что касается до меня лично, то позволю себе только заметить, что вы можете рассчитывать на мой голос, который в семейных делах все-таки имеет известный вес.
Предложение, так неожиданно сделанное Жоржем Лоррисом, свидетельствовало во всяком случае о том, что человек он был решительный. Час тому назад он вовсе еще не помышлял сколько-нибудь определенным образом о женитьбе. Свиданья по телефоноскопу с молодою студенткой хотя и доставляли ему искреннейшее сердечное удовольствие, но он не пытался дать себе отчета в чувстве, побуждавшем его их искать. Слезы Эстеллы неожиданно раскрыли ему состояние собственного его сердца, и он не колеблясь решился слить свою жизнь с её жизнью. Жоржу исполнилось уже двадцать семь лет. Он мог свободно располагать своей личностью и обладал состоянием более чем достаточным для того, чтобы обеспечить себя и жену.
Молодой человек не заблуждался относительно препятствий, которые должны были встретиться со стороны его собственной семьи. Он знал, что отец имеет на него совершенно особые виды. В тот самый день, когда разразился электрический смерч, Филоксен Лоррис объявил сыну, что рассчитывает женить его на девице, обладающей высшими научными докторскими дипломами. Великий ученый объяснил, что будущая жена его сына должна иметь мозг строго научного типа и быть серьёзной женщиной, достаточно зрелой для того, чтоб голова у неё была свободной от малейшего следа ветреных мыслей. Жорж невольно содрогался, припоминая подлинные слова своего родителя. Бррр!.. Мысль о подобной невесте уже сама по себе была способна заставить его поторопиться с женитьбой.
Под вечер, когда инспектор горных маяков, г-н Лакомб, вернулся домой обедать, Жорж Лоррис, прибывший в Интерлакен на электро-пневматическом поезде, почти одновременно с ним явился в воздушном кабриолете на Лаутербрунненскую станцию. Г-жа Лакомб едва успела предупредить мужа о случившемся.
– Нынешний день имеет для нашей семьи очень важное значение, друг мой, – сказала она торжественным тоном мужу. – Ты, без сомнения, не знаешь, какая судьба выпала на долю Эстеллы. Приготовься-же услышать нечто важное… He пытайся догадываться… Старайся только не удивляться!..
– Тут нечего и догадываться, – возразил инспектор. – Я требовал, чтоб
