типа – место здесь было удобное для торговцев.
Когда стало ясно, что здесь они будут вставать на ночевку, бояре заранее собрали вещи, которые нужны были с собой, так что уже минут через десять после того, как барку подтянули к лодье и закрепили канаты, все стояли на пристани. В этот раз Пимен остался с частью матросов что-то доделывать на лодье, а Данило сразу повел бояр наверх. Поднявшись по лестнице на берег, они увидели перед собой целое село приличных размеров, о чем, впрочем, можно было догадаться по количеству амбаров у залива. Данило провел их вдоль берега, по основной улице этого села где-то на сотни две метров, и остановился перед воротами одной из усадеб.
–Хозяйка! Принимай гостей! – выдал он своим хриплым боцманским голосом.
Местные собаки, которые и до того погавкивали по деревне то там, то тут, с такой подачи выдали реакцию погромче, и пару минут все стояли и слушали лай. Потом сбоку над забором высунулась бородатая голова, и ворота приоткрылись. Два крепких мужика, только мельком глянув на Данилу, стали открывать ворота совсем, и вся группа прошла на двор. Одному из мужиков Данило шепнул (получилось на пол двора), что еще подойдут люди с лодьи, на что тот только кивнул.
Седов, неспешно заходя во двор в числе последних, имел время оглядеться по сторонам. Вроде бы все здесь было, как у других, но нет, что-то цепляло глаз. Первым делом он обратил внимание на двор. Его середина, а точнее, пространство от ворот до крыльца основного дома было выложено таким… толстым деревом (плахи – всплыло из памяти). Широкие, как бы не по полметра, плахи устилали проход метра на полтора (ну да, три штуки в ряд) ширины до самого крыльца, от них к боковым строениям и по двору вели выложенные из такого же дерева дорожки поуже. Пространство между ними было засыпано речным песком, светлым, и от этого двор казался каким-то нарядным. А еще тут была резьба – вот оно, то, за что зацепился глаз, прямо на воротных столбах! Простые, округлые вырезы на столбах (мужики закрывали ворота), резьба посложнее на столбиках, поддерживающих навес над крыльцом, и совсем искусная – на ставнях окон. Вообще, двор то ли казался, то ли был как-то почище и посветлее, но от рассматривания Николая Федоровича отвлекли новые люди. На крыльцо вышло несколько человек, впереди которых и была та, кого Данило выкрикивал, как хозяйку.
–Поздорову будь, Данило-кормщик – звонким, молодым голосом приветствовала она его – и вы, гости дорогие, проходите. Уж не ждали мы никого на реке, да прибежали мальчишки, что идешь ты с грузом.
–Домой иду, Матрена Макаровна – поклонившись чуть не в пояс, отвечал ей Данило – да вот, бояре со мной плывут, по своим делам. Думаем успеть до ледостава.
–Успеете – отвечала хозяйка – по всем приметам, две седмицы еще не будет больших морозов. Да проходите в дом, чего стоять. Вы все здесь, или еще гостей ждать?
–Мои только с лодьи подойдут, а так все.
Народ,
