довольно прост, как таких делать.
–Как же? – заинтересовался князь.
–Да вы слышали. Отец любил дочку, нашел время обучить ее, чему сам знал, да не гнал, когда в его дела лезла.
–Какой же отец дочку не любит? – вступил Семен – И что, каждая так будет?
–Каждая – нет, конечно. А вот одна из сотни, допустим, будет. Из каждой сотни. Вот и посчитай, сколько таких по деревням бегает да коровам хвосты крутит, а могли бы…
–Опять ты про учебу – буркнул Гридя – рожать-то кто будет…
–У Матрены, вроде, четверо или пятеро, Данила сказал? Нашла, видишь, время. А вообще, оно быстро становится понятно, кто на что способен. Кого есть смысл дальше учить, а кому и основ достаточно. Но мы не о том, бояре. Нету у нас пока, ни кого учить, ни где. А вот с Данилой завтра обязательно надо переговорить, чтобы больше так не попасть.
–Это да – сказал князь – сегодня, считай, повезло. Давайте-ка, бояре, укладываться, завтра с рассветом поднимемся, да, может, задержаться еще придется. И, сдается мне – добавил он, с усмешкой глядя на Семена с Гридей – что лодью сегодня ночью можете не проверять. Караул будет, что надо.
Хмурый Гридя, однако, все же сходил, договорился с мужиками насчет ночной проверки пристани. Присланная Матреной молодежь шустро застелила постели, и все улеглись.
Тем временем в срубе, отведенном речникам (не сарай, конечно, но попроще, сильно попроще, хотя тоже чисто и опрятно все), тоже проходил разговор. Точнее, не в самой спальной комнате, в которой поужинавшая команда уже улеглась спать (первый день гребли против течения, из многих впереди, так что все отрубились моментально), а в небольшом закутке, выделенном для, так сказать, командного состава.
–Похоже, мы снова во что-то вляпались, Дан – совершенно без хрипов в голосе негромко сказал Пимен.
Надо сказать, что между давно знакомыми людьми часто возникает особая атмосфера общения, когда вроде как простое слово или даже интонация ведет к какому-то старому случаю, каким-то совместным воспоминаниям, и, к примеру, реакцией на то самое одно слово, непонятной постороннему, может быть долгий дружный смех. Такие же отношения давно установились между давними друзьями и побратимами, прошедшими все реки Руси, и не только, повидавшими всякое, много раз бывшими на волоске от смерти, Данилой (на реке – Рыжий Дан или (за глаза, конечно) Бешеный Дан) и его правой рукой Пименом (для своих – просто Пим, да только немного осталось тех своих-то). Так вот сейчас интонация была, переводя на обще-понятный, «ты снова нас во что-то втравил». Отлично понявший подтекст Данило этого, конечно, так оставить не мог.
–Чего? Ну чего снова Дан? – оказывается, кормщик мог говорить и нормальным голосом, и даже тихо, но делал это с усилием и не любил. Хотя, бывают такие ситуации, когда надо – Они, между прочим, сами пришли. И когда нас нанимали, ты тоже там был, мог бы и знак подать, если что. И подвоха там не было никакого, наоборот, считай, до дома за их же деньги.
–Когда нас нанимали, я только кашлять мог.
–Как
