стоит слепящее всепожирающее пламя, во рту чувствуется вкус гари, а в ушах звенят голоса заживо сгораемых людей. Представить ещё раз куски обгорелой кожи, обугленные лица. Ужасно среди них узнавать знакомые черты, форму носа или же расположение глаз. Большего огонь не оставляет, поглощает желаемое и осушает недоступное.
Пламя забрало всех, кого она любила, и с тех пор практически беспризорница. Её, по правде сказать, приютила тётка, но уж лучше бы та оставила на улице на попечение крысам. Нет больше внутри того ресурса, чтобы терпеть её удары, издевательства, грубую речь. Спать холодно на голом каменном полу. Помыться негде кроме как в канаве со стоячей водой. Мух надоело вылавливать из миски с тошнотворной кашей. Тягостны ласки престарелых ухажёров тётки. Красны щёки, болят бёдра. Обходится с племянницей хуже, чем с дворовой собакой, трясёт ей как своей тряпичной игрушкой, забавляется.
У тётки пять родных детей и есть о ком заботиться и без очередного голодного рта, который к тому же имеет дерзость и порой что-то просит. Ему все равно не достаётся ничего кроме огрызков хлеба, зачем же зазря дразнить своих владельцев. Им зачтётся жестокость, хочется в это верить. Первый же урок попыталась преподнести сама девчонка. В предрассветный час у одной из дочек тётки, а именно у любимицы "младшенькой", украла платье, самое ценное для сердца двоюродной сестры и самое дорогое для кошелька её мамаши. Цена будет высока для них всех.
Вокруг поток воздуха превращает зелёную массу травы в огромный подвижный океан со своими импровизированными волнами, он холодный и пробирает до костей, а мокрое платье усиливает эффект. Очередной порыв ветра и вырвал девчонку из нескончаемого каскада воспоминаний, перепугавшись своей задержки, она тут же вскочила с земли.
Сырая ткань дискомфортно облипла по телу, от долгого отдыха заныла спина, травинки присосались к обнажённым ногам. Но неприятные чувства не главное, что взволновало. Взглядом она попыталась найти женщин, чьё пение вот только слышалось, но поблизости уже никого нет, лишь нескончаемое море травы, что тянется до самого горизонта. И нет ей конца, скорее кончится земля, но только не эти травинки.
Девчонка прислушалась. Звуки песни также унеслись прочь, смолкли в шелесте листьев. Но как же так быстро ушли, ведь отвлеклась только на одну минутку не более. Наверно, очень спешили, вот – вот начнётся дождь, его первые и такие крупные капли уже приносятся ветром, попадают на лицо, затем стекают словно слёзы.
Кажется, всё, пора возвращаться. Если не успеет, непогода настигнет прямо в пути.
Подняв упавшие с плеч лямки платья, поправив прилипшую к телу ткань, девчонка собралась идти.
Долина тянется до самого горизонта и нет ей конца, рельеф однообразен, лишь высокая трава, выстроившаяся вся под один уровень. И только здесь на фоне сросшегося тёмно-зелёного массива выделяются два дуба. Один маленький и почти полностью сгнивший, некогда вобравший в себя удар стихии вместе с разрядом молнии. Пламя
