лучше, чем дивиться, баньку мне истопила бы, апосля чего и перекусить не грех было бы… Да сначала водицы испить мне дай, а то сильно я жажду!
Ведьма старая после слов сих Явановых приветно заулыбалася, а потом с места своего она подхватывается, кружку воды с бадьи черпает и Ване её подаёт.
– На, пей, – говорит, – милок!
Тот кружищу берёт безбоязненно, её опорожняет, крякает, вторую просит, и её выпивает да и от третьей не отказывается и осушает её до капли.
– Спаси Бог! – старуху Ванёк благодарит и губы кулаком вытирает.
А та богатыря на лавочку присесть приглашает.
Яван что ж, сел, ногу на ногу положил, а старушка пальцы в рот заложила да как свистнет пронзительно. И откуда ни возьмись, – из самого воздуха, кажись, – а появилися пред ними трое карликов проворных, для разных служб сотворённых.
– Что, – вопрошают, – хозяйка, надобно?
И карга им даёт наказ: баню истопить враз, да пирогов и молока с белого света сюда доставить! И не успел Ванюха и дух перевести, а уж всё-то было исполнено: банька вытоплена, пироги на столе выложены, да молока кувшин там же выставлен.
Обслуживание, прямо сказать, оказалось недюжинное.
Ух и на славу Ваня в баньке попарился! Чудесные карлики в банях толк знали: хорошо вытопили её, заразы – жарче, чем в пекле, в ней было в два раза! Ваня не спеша поры себе прочистил, тело мочалкой оттёр, бока пропарил, мышцы распарил, а после пот с себя смыл, водою окатился, – и как заново народился. Вытирается он, одевается и в избушку возвертается. А тама хозяйка гостенька дожидается – столик-то накрыт.
– Э-э, не-ет! – Яван головою качает. – Я ваше адское гостеприимство зна-а-ю. Чего выпьешь сдуру, али съешь, потом сам не рад будешь. Спробуй-ка сама, бабуся, а уж после и я присоединюся!
Та лишь плечами пожала, а потом хвать пирожок, да живёхонько его и счавкала. А затем и молока кружищу шибанула, и глазом-то не моргнула.
– Лады, – говорит Ваня, – ужо и я поснедаю, твоего угощения поотведаю.
И как почал он пирожки за обе щеки уплетать, так в скором времени все их и съел, а молоко выпил. Поблагодарил он старуху, сидит, икает, а она поднимается и постель ему стелит-взбивает. «Спать-почивать, – говорит, – пора».
– Да ведь ярило ваше вроде высоко ещё? – удивляется Яван. – Куда ж спать-то?!
– А ты не смотри, что светило в зените, – карга ему говорит, – оно у нас всегда там. Устроено так. Говорю тебе – вечер уже. Сейчас стемнеет…
Вышел Ваня наружу, глядь – и впрямь не жарко. Постоял он, постоял, воздухом свежим подышал, а за то время светило адское тёмным стало и светить перестало. «Во здесь как!» – дивится Ванька. И в избуху возвращается, где его хозяйка ждала.
– Послушай, бабуся, – спрашивает её Ваньша, – а как тебя звать-величать? А то неудобно к старому человеку без имени обращаться.
Ощерилась
