этого дурдома он сделал человеком, то жизнь прожита не зря.
По мнению дяди Васи, жизнь Витьки была определена. После школы отслужит в армии – с такими руками там не пропадет, и – в мастерскую металлоремонта. Есть там у дяди Васи друзья.
– Я ж тебя вижу, – говорил он Витьке, зажевывая «Кавказ» сырком «Волна», – ты же одиночка. На хрен тебе всякие коллективы, парткомы, профкомы, месткомы. Поработаешь пару лет у мастера вторым номером, откроешь свое дело. Что тебе еще надо? И при деньгах, поболе, чем у нашего директора. И кланяться никому не будешь. Сам себе хозяин. Красота! Ни тебе директора, ни тебе инструктора. Райкома. Мать его…
Витьку такая перспектива весьма устраивала. Дядя Вася как-то показал ему издали своего приятеля из металлоремонта. «Жигули»-шестерка, цепка, гайка, котлы «сейко», шкары «суперрайфл», да и весь остальной прикид – зашибец. И правда, чего еще надо?
Сгубила Витьку, как это часто бывает у мужчин, приближающихся к шестнадцати годам, любовь. Звали ее Полина. Ее к ним распределили после педагогического преподавать литературу. Тоненькая, стройная, белокурая, с чудесными темно-серыми глазами, пушистыми ресницами. Словом – полный набор для старшеклассника. А еще она чудесно краснела, когда до ее ушка долетало какое-либо матерное выражение, и, казалось, могла даже при этом расплакаться. Одним словом, «гений чистой красоты», да и только. Витка на ее уроках от восторга рта не мог раскрыть. Не то что стихотворение, двух слов из себя выдавить не получалось. А Полина лепила ему за это двойку за двойкой, и Витька от этого тоже был в восторге. Литература в отрыве от Полины его никоим образом не волновала. В металлоремонте литературу не спрашивают.
Любовь закончилась, когда Додик из параллельного прибежал, весь красный, вечером в спальню и стал божиться, что только что застукал Полину с директором. Тот, якобы, пялил ее прямо на своем столе. В качестве доказательства Долдон заявлял, что у Полины были розовые трусики в красный горошек, которые директор нацепил себе на голову.
Витька, сам до сих пор не знает почему, поверил Додькиным словам сразу. Может, потому, что раз ему свезло и он смог запустить глаз под заветную юбку? Розовые трусики в горошек там имели место быть.
Сначала захотел повеситься в кабинете литературы. И даже начал делать для этого тайком от дяди Васи стальной крюк. Но крюк давался нелегко – сталь попалась легированная. И тогда Витька решил мстить. И использовать в качестве орудия мести свой талант.
В субботу вечером, когда из учителей в интернате остался только дежурный педагог, да и тот, опрометчиво поверив в искренность тишины, окутавшей вверенное его заботам учебное заведение, удалился в учительскую, прихватив с собой как интеллигентный человек бутылочку «Алабашлы», сырок «Дружба» и макулатурную книжку про женщину в белом, Витька повел одноклассников к директорскому кабинету. Для конспирации потребовал, чтобы все сняли ботинки и ступали по старому скрипучему паркету в носках,
