окровавленную катану. – Сами вы… тяжелые!
И они засмеялись, все трое. В этом истеричном смехе было все – облегчение, усталость, радость победы и счастье оттого, что они живы.
Полицию вызывать не стали, хотя и грозились. Даже участкового не пригласили. Хватило красных от стыда родителей. Бросая красноречивые многообещающие взгляды на своих отпрысков, они виновато разводили руками и поддакивали председателю совета дома. Николай Федорович, кряжистый усатый пенсионер, бывший директор школы, отчитывал с душой и знанием дела:
– …давно ли Юру хоронили, царство ему небесное?! Вы если нас не уважаете, родителей своих не уважаете, так хоть друга уважьте! Для кого тут двери стальные поставили?! Для меня, что ли?! Да сдались они мне сто лет! А на эти двери из общедомового фонда деньги пошли! Мои деньги, родителей ваших деньги, соседей! А вам все нипочем! Еще и замок спилили, вандалы! Кто замок новый покупать будет?!
– Да куплю я замок! Чего кричать?! – огрызнулся Тоха, за что тут же схлопотал от отца подзатыльник.
Николай Федорович обреченно махнул рукой.
– Уведите их уже с глаз моих долой… – устало сказал он.
Не дожидаясь повторения, матери послушно потащили детей по домам. Спускаясь по ступенькам, мальчишки долго еще слышали раскатистые голоса отцов, виновато успокаивающих председателя. Освеженная дождем улица глянцево блестела мокрым асфальтом, напоминающим новенькую змеиную кожу. Усталый ветер срывал с кустов сирени капли и душистый аромат, бросал их в чумазые серьезные лица победивших дракона рыцарей. Они шли побитые, хромающие, держась за намятые бока, потирая разбитые скулы, и раздутыми ноздрями жадно впитывали этот чудный запах. Он прочно засел в их головах, обосновался в самой подкорке, до конца дней оставаясь самым вкусным и желанным. Запахом самой жизни.
На улицу их выпустили лишь через трое суток.
Серый
В этот раз что-то изменилось. Пустота, образованная смертью Юрки, никуда не делась. Недавняя победа никак ее не компенсировала. И все же сегодня все было как-то иначе. Словно Юркина тень в заломленной на затылок бейсболке стояла, облокотившись на турник, отпуская ехидные комментарии. Охлажденное ливнем солнце поумерило пыл, ласково касалось мальчишек, неторопливо подрумянивая их кожу загаром.
Домашний арест Тохи закончился в полдень. С утра мать отправила его в магазин, затем отпустила-таки на тренировку, а после обеда решила не продлять наказание. Правда, компьютер и телефон все еще оставались под запретом, но свободу передвижения Тохе вернули. Битый час он болтался по детской площадке. Подтягивался, пока руки совсем не окаменели, висел вниз головой, засунув ноги между перекладинами лестницы, палкой чертил в пыли круги. Когда на улицу выбрался Жан, треть детской площадки усеивали загадочные фигуры вроде тех, чье появление на полях приписывают инопланетным пришельцам. Стиснув ладонь друга, Тоха
