не любит.
– Стоп, жабка, – воскликнул дон Жуан, в котором вдруг проснулось его высшее природное благородство истинного идальго, – в таком разе я очень даже пойду навстречу справедливости, дабы вызволить тебя из этакого незавидного и даже совсем жалкого состояния.
И соскочив с коня известный укротитель дамских сердец ловко чмокнул жабку в склизкую зеленую щечку.
Тут жабка, как это и заведено в сказках, тут же мгновенно и превратилась…
Но, конечно, она не открыла всей истины, что за принцесса, собственно, была она первоначально, а то бы дон Жуан, верно, вовсе и не стал бы ее целовать и тем изменять ее природное положение, поскольку была-то она прежде самая настоящая нильская крокодильская принцесса из Египта!
Потому и превратилась зеленая жабка против всех ожиданий дон Жуана, никогда не избегавшего возможности поухаживать и поволочиться за принцессами, а то и за их служанками, не в прекрасную принцессу, а в зеленую зубастую крокодилищу.
Жизнь всегда полна разочарований и никто от них никогда не защищен, но иные хитрецы умудряются не дарить им и толики вниманья, а просто отгоняют как назойливых мух.
Дон Жуан не успел даже хорошенько удивиться, как крокодильская принцесса – цап!.. и отхватила у него своим острым, как бритва клыком левый прекрасный ус.
– И это называется благодарность! – возмутился оскорбленный в самых благороднейших своих чувствах рыцарь.
– А не не целуй кого не знаешь, – почти виновато улыбнулась жабка, то есть уже крокодилиха, самой приветливой совсем уж американской широкозубой голливудской улыбкой – во всю пасть, – может еще разок попробуешь, дружок, я ведь не ведаю сколько у меня внутри еще всякого заколдованного накопилось. Тогда уж я непременно человечьей принцессой стать постараюсь.
– Нет уж, голубушка уволь, пусть тебя теперь крокодил поцелует. Кто знает какие у тебя там еще презенты имеются.
– Ну и радуйся, коварный изменщик, что я еще и тебя самого вместе со вторым усом и не зацепила! – Гляди, милок, попадешься мне в другорядь, так эдак-то легко не отделаешься.
– Ищи дурака, – только и сказал дон Жуан и покрутив разочарованно единственный оставшийся ус, вскочил на коня и поскакал прочь. Гордости у него, конечно, поубавилось, но ровно наполовину, поскольку впредь гордиться возможно было лишь одним усом.
И качаясь в седле дон Жуан принялся рассуждать о несправедливых свойствах бытия и неподдающихся ровно никакому разумению своевольных поворотах судьбы.
Открытие Америки
Вышел раз Христофор Иваныч Колумб прогуляться да вдруг нашел телефон. «Что за штука такая, думает, непонятная?» А там кнопочки разные, так и просятся – нажми, мол, приятель! Нажми! Ну он и нажал на одну, а оттуда голос некий властно-приказательный звучит:
– Открывай,
