феодальных и монархических: и ныне еще миру весьма известный, все, бывало, ее на картинах в разных превосходных видах изображал и картины эти и теперь еще в галереях да музеях развешаны, так что и всяк кому не лень, заплатив за вход, их лицезреть может.
Но тут собаки, что впереди королевской охоничьей кавалькады рыскали, учуяли вдруг медведей да и окружили их лающим кольцом, только что не знали как им тут лучше подступиться, потому как медведи в живое каре – треугольником выстроились и только сунься так всю собачью твою физию когтями раскорябают.
Подоспело тут и все войско королевское охотничье и уж на медведей и ружья наставили и палить изготовилось.
А король этот совсем еще молодой был, Плодовик XIII-тый по имени, у него и усы-то еще толком не росли, а разве лишь усики редкой травкою едва потарчивали. Огородное же его такое прозванье – Плодовик оттого, однако, получилось, что любил он выращивать разнообразные заморские плоды да овощи в королевском своем заповедном саду. Сам король, в собственных своих персонах, растенья эти ежечасно наблюдал: сажал, поливал и окучивал и как-то вот однажды навырастил даже 13 самых различных разноцветных сортов картошки и капусты отчего и стал в результате прозываться Плодовик XIII-тый.
И тут вот он и говорит:
– Я, говорит, хоть и не испанец и медведи эти вовсе не быки, но все ж хотелось бы мне с ними, вроде как в бой быков сыграть, дабы уж, наконец, уяснить в чем тут у испанцев за радость такая: в быка шпагою тыкать! У меня вот, кстати сказать, и собственная супруга-королева самая настоящая испанка, а глядит на меня, ровно как на быка, и я никак не дохожу, что же тут за причина. Уж не представляет ли она меня себе рогатым? – и стал помахивать перед медведями своим красным королевским плащем.
А медведи, конечно, не знали и не ведали, что это за игра такая испанская – «бой быков», но стали тоже играть, только в свою собственную игру, в медвежью. Подхватили короля растянули плащ за углы да и давай подкидывать его величество к самым почти небесам и ловить обратно на плащ. Охотники стоят в полных недоуменьях стрелять или не стрелять: стрельнешь так еще и в собственного короля не дай Бог угодишь.
А королева, которая мамаша Маша только хохочет: – Ой, нэ могу пр-рям, смэшной какой р-рэбят лесной будэт! Давно уш такой веселый забав мой не видывал! Кидай, Мишка, ищо вышэ!
А медведи и рады стараться и так высоко короля, в конце концов, подкинули, что и повис он на суку, как все равно носок или чулок после стирки.
Но носок-то хоть висит, но молчит да сохнет, а король ногами да руками размахивает, ругается нехорошими французскими выраженьями и охотникам стрелять приказывает:
– Да, стреляйте же, черт вас дери, по медведям, господа! Не видите разве, они же меня перед всей Европой срамят! Будто я не король, а совсем мячик какой-нибудь! Просто дикие некультурные существа и не питают совсем никакого уваженья к нашему королевскому
