вон том или в этом, или, может, за спиной, только невидимый. А за окнами ни огонька, тьма кромешная.
– Так всю ночь и будем?
– Будем. Барридос!
Тут сбой. Жизнь вторгается.
– Валенсия, бледная ты. Отдохнешь, как?
– Да не устала я, с чего ты?
– Тогда я устала, всё.
Это между собой они. И на пол прямо повалились, сели.
– Спасибо, Элизабет.
– Твоя всегда. Какаду, минута. Засекай.
На часы всерьез смотрю:
– Пошла.
Сидят, ноги вытянув, и вены друг у дружки рассматривают.
– Да ну, у меня хуже еще было, убрала. С хирургом повезло.
– Дашь?
– Твой, считай.
– А как мы?.. Ты вообще где, в городе каком?
Обнимаются, развеселились. Валенсия, как всегда, без улыбки, как-то у нее получается. Еще украдкой меня разглядывают и шепчутся, обсуждают, какой я.
– Какаду, да ты сам колченогий!
– Иди в города играть!
– К нам, Какаду!
Одна жизнь другую отодвинула, и главная какая, не понять уже. Ведь они еще и меня к себе затянули, за брюки стали тащить, и сложился я, на полу уже с ними, всё. И пальцем, как в гипнозе, вожу по венам Элизабет вслед за Валенсией, вот так даже.
А потом еще потянули и вообще между собой положили, я и не заметил. И две женских головы вдруг с обеих сторон на груди, ладонями к себе их прижимаю. И удивляться поздно.
– Вы чего это, стеснительные?
– Мы того это. Мы тебя в плен заманили, чтоб не убежал.
– С ума, что ли, сошли?
– Сойдем, если завтра не танцуем.
– Да кто ж мешает?
– Ты. Вот ты. Не знал, что мы такие стали. Не ожидал. И теперь задний ход. Думаешь, как ноги скорей унести. Что, не так?
И возразить не получается.
– Молчи. Все равно соврешь. Знаем.
Силюсь подняться – припечатывают опять к полу. Лиц не вижу, только какая разница, кто да что, если одно и то же они.
– Какаду, послушай. Вот ты даже не сомневайся. Сейчас так-сяк, но мы день и ночь будем, костьми ляжем, да вот хоть здесь прямо сдохнем, понял ты?
– Понял ты, что уже обратно никак, раз приехали? Значит, правда уже того… на свалку пора? А мы сможем, Какаду. Получится, обещаем. Да мы тебе клянемся, вот так даже!
Прикрываю губы их ладонями, в моей еще власти. Кусают пальцы, не всё сказали.
– Слышал, мы клялись?
– Еще бы.
– Эй, а глаза мокрые вдруг чего?
– Нет.
– Неужели плачешь?
– Я люблю вас.
Тут они замирают ненадолго.
– Соврал все-таки, ха-ха.
– Помните, мы вот так лежали давно?
– А как же. Дуры две голые. Но это были не мы, точно.
В следующее мгновение я оказываюсь на ногах, потому что они беспощадным рывком выдергивают меня с пола. Не
