который Уолдо согласился представить чертежи – ждите, пока Стивенс увидит эти эскизы и разберется в них! – ему был обещана мажоритарная доля акций НАПЭ без права голоса, но полностью оплаченная и не подлежащая налогообложению. Неучастие в делах компании – это была его собственная идея. В торговле энергией предстояли головоломные трудности, причем в изобилии. Можно было предвидеть, что начнется: браконьерские приспособления, хитрости для обхода счетчиков, да мало ли что еще. Близилась эра свободного энергопотребления, и усилия остановить ее в перспективе бесплодны, Уолдо был в этом убежден.
Он так хохотал, что перепугал Бальдура – пес забеспокоился и громко залаял.
Теперь можно позволить себе забыть про патенты Хатауэя.
Однако в его торжестве над НАПЭ оставалась одна закавыка, чреватая последствиями: он заверил Глисона, что декальбы, «обработанные по Шнайдеру», впредь будут работать безотказно. Он верил, что так и будет, просто потому, что полагался на Грэмпса Шнайдера. Однако доказать не смог бы. И сам понимал, что слишком мало знает о явлениях, связанных с Иномиром, чтобы ясно различать, что может, а чего не может случиться. Это все еще требовало обширного и тщательного исследования.
Но Иномир – это дьявольски непростое место для исследований!
Предположим, рассуждал он, что человеческая порода слепа, что зрение у нее так и не развилось. Оставим в стороне вопрос, насколько слепые могли бы цивилизоваться, просветиться и усвоить научные представления, но трудно себе представить, чтобы они хоть когда-нибудь сумели в принципе развить у себя астрономию. Они могли бы знать о Солнце как о циклическом источнике энергии, который периодически меняет интенсивность и направление излучения, поскольку Солнце так могуче, что его можно «видеть» кожей. Обнаружив это, они могли бы изобрести приборы, которые улавливают солнечный свет, могли бы изучать Солнце.
Но разве они в силах были бы заметить бледные звезды? Маловероятно. Само существование небесной вселенной, ее безмолвные бездны и осиянное величие были бы для них непредставимы. И даже если бы кто-то из их ученых каким-то образом оказался вынужден принять наличие вселенной, причем не как фантастическое, невероятное допущение, а как факт, как бы он мог исследовать этот факт в подробностях?
Уолдо попытался вообразить себе фототелескоп, изобретенный и сконструированный слепцом, задуманный так, чтобы слепец мог им управлять и мог бы накапливать сведения, в которых могли бы разобраться другие слепцы. Он отказался от этой затеи: слишком много ловушек оказывалось на пути. Потребовалась бы гениальная изощренность ума, намного превосходящая его собственную, чтобы провести мысль по извилистым путям логических умозаключений для решения этой проблемы. Даже ему, зрячему, было весьма непросто изобрести телескоп для слепого, и он не понимал, как слепой без посторонней помощи может преодолеть возникающие трудности.
В каком-то смысле такую помощь оказал ему Шнайдер, в одиночку он безнадежно застрял бы в
