из алхимии. Если уж на то пошло, многие современные науки своим происхождением обязаны колдунам. Наука отбросила все лишнее, пропустила сырой материал сквозь пресс двузначной логики и привела знание к формам, в которых оно стало доступно любому желающему.
К несчастью, та часть магии, которая оказалась несовместима с категориями, введенными методологией девятнадцатого века, была отброшена и отлучена от науки. Она приобрела дурную славу, была забыта и сохранилась лишь в виде басен и суеверий.
Поневоле закрадывалась мысль, что колдовство есть недоразвитое научное знание, отброшенное до того, как с ним удалось разобраться.
И все же проявления неопределенности, которыми характеризуются некоторые аспекты магии, те самые проявления, которые Уолдо начал теперь связывать с представлениями о гипотетическом дополнительном континууме, наблюдались достаточно часто и даже в наши времена. Свидетельства на эту тему оказывались поразительны для любого, кто подходил к ним без предубеждения: полтергейсты, камни, падающие с неба, явление материальных предметов из ничего во время спиритических сеансов, люди с дурным глазом, то есть, как теперь делается понятно, люди, по некоторым неясным причинам оказавшиеся средоточием неопределенности, дома с привидениями, странные возгорания, из тех, что когда-то связывали с саламандрами. Имелись сотни подобных случаев, записи о них были составлены тщательно и заверены, однако отвергнуты ортодоксальной наукой, объявлены «невозможными». С точки зрения известных закономерностей они и впрямь были невозможны; однако, если расценивать их с позиции наличия внешнего дополнительного континуума, они делались чем-то само собой разумеющимся, естественным.
Уолдо остерегался рассматривать свою предварительную гипотезу Иномира как доказанную; тем не менее это была приемлемая гипотеза даже в том случае, если некоторые непонятные случаи не удастся объяснить и с ее помощью.
В Иномире могли действовать иные физические законы – а почему бы и нет? И все-таки он решил исходить из того, что это место во многом похоже на известный мир.
Иномир мог оказаться обитаем. Интереснейшая мысль! В этом случае через «магию» оказывалось осуществимо что угодно. Что угодно!
Пора было кончать с отвлеченными рассуждениями и заняться небольшим, но глубоким исследованием. Прежде всего с сожалением пришлось отказаться от попытки применить формулы средневековых магов. Оказалось, что они никогда не описывали свои процедуры полностью; нечто существенное – и об этом упоминалось в записях, об этом свидетельствовал его собственный опыт – передавалось ученику непосредственно словом учителя. Подтверждалось это и опытом его общения со Шнайдером: были некоторые вещи, отношение к предмету изучения, которые обязательно требовали прямого обучения.
К сожалению, ему предстоит учиться всему, что необходимо, без посторонней помощи.
– Господи! Дядя Гэс, как я рад вас
