И едва они вошли, приступил к своему спектаклю.
– Наконец-то! Рад вас видеть. Доктор Стивенс, вы не могли бы подвезти меня на Землю? Прямо сейчас. Кое-что случилось.
– Ну-у-у, пожалуй, можно.
– Поехали.
– Подожди минутку, Уолдо. Джимми ведь не сможет обращаться с тобой так, как надо.
– Придется рискнуть, дядя Гэс. Это срочно.
– Но…
– Никаких «но». Едем сию минуту.
Они затолкали в «помело» Бальдура и привязали. Граймс проследил, чтобы сиденье Уолдо было откинуто и в первом приближении походило на компенсатор перегрузки. Уолдо уселся поудобнее и закрыл глаза, чтобы отпугнуть желающих задавать вопросы. Но украдкой глянул на молчаливого Граймса – вид у того был мрачный.
Стивенс гнал чуть ли не как на рекорд, но посадил машину как можно более плавно на паркинге над домом Граймса. Старик коснулся руки Уолдо:
– Как себя чувствуешь? Сейчас кого-нибудь кликну, и мы тебя перетащим в дом. А уж там уложим в постельку.
– Нельзя, дядя Гэс. Дело не ждет. Руку не дадите?
– То есть?
Но Уолдо потянулся за тем, о чем просил, и сам встал на ноги.
– Кажется, со мной все будет в порядке. – Он отпустил руку доктора и шагнул к двери. – Вы не отвяжете Бальдура?
– Уолдо!
Уолдо обернулся со счастливой улыбкой:
– Да, дядя Гэс, это правда. Я больше не слабак. Я могу ходить.
Граймс схватился за спинку одного из сидений и потрясенно сказал:
– Уолдо, я старый человек. Тебе не следовало проделывать со мной такие штуки.
И смахнул с глаз слезу.
– Да уж, – согласился Стивенс. – Препоганая вышла шуточка.
Уолдо, недоумевая, глянул на одного, потом на другого.
– Мне очень жаль, – смиренно сказал он. – Просто очень хотелось сделать вам сюрприз.
– Все в порядке. Пошли вниз и выпьем по рюмашке. Там ты нам все расскажешь.
– Отлично. Бальдур, вперед!
Пес встал и зашагал следом за хозяином. Походка у него была какая-то занятная; тренажер, который соорудил Уолдо, обучил пса не собачьей трусце на четыре такта, а иноходи.
На много дней застрял Уолдо у Граймса, набираясь сил, овладевая новыми рефлексами, укрепляя вялые мышцы. Рецидивов не было, myasthenia исчезла. Надо было привести себя в форму – это все, что требовалось.
Граймс тут же простил ему ненужную выходку и театральное явление в добром здравии, однако настаивал, чтобы Уолдо не спешил и полностью поменял свои привычки, прежде чем рискнет выходить без сопровождения. То была мудрая предосторожность. Даже самые простые вещи могли подставить ножку. Например, лестницы. Уолдо мог ходить по ровному месту, но спуску по лестнице пришлось учиться. С подъемом вышло попроще.
В один прекрасный день явился Стивенс, забрался в дом и застал Уолдо сидящим в гостиной за просмотром какого-то зрелища по стерео.
– Привет,
