сталинского ГУЛАГа. Снова возникла тогда необходимость в лаптях и лаптеплётах.
Пришлось брать кочедык в руки выпускнику Николаевской академии Генерального штаба, бывшему командующему Туркестанским фронтом, бывшему заместителю начальника штаба РККА (начальником был Тухачевский), бывшему консультанту советской военной делегации на международных переговорах в Женеве (совершенное знание французского языка помогало ему в этом), бывшему начальнику академии…
ГУЛАГ был страшен не только скудной едой и тяжелой работой, но и тем, что унижал узников. Семен Андреевич боролся за свое достоинство как мог. Судя по документам, еще в Ленинградской тюрьме требовал, чтобы ему давали книги и предоставляли возможность бриться. Книги, как видно из служебной переписки, ему дали. Неясно, правда, сколько раз это было. Однажды почему-то побрили срочно, а потом постановили: брить «регулярно, раз в пять дней». Хватит с тебя и этого, дворянско-офицерское отродье!
Образцовым заключенным Пугачев не был. В общественной работе не участвовал, нормы не перевыполнял. Так ведь «букету» его болезней не позавидуешь: миокардит, тяжелое малокровие, грыжа, карбункулы… А вот в чем он был образцовым: промотов никогда не имел. Лагерное слово «промот», вошедшее в официальные характеристики, означало, видимо, вольное обращение з/к с выданным ему казенным имуществом. Ничего Семен Андреевич не продавал и не променивал ради собственной выгоды.
О том, что он оставался самим собой, говорят его письма. Написанные аккуратным почерком, безупречно грамотные и логичные. Конечно, не все они подшиты в деле. Те, что были адресованы в юридические инстанции, видимо, туда и уходили. На них даже поступали ответы.
«Прошу объявить осужденному Пугачеву Семену Андреевичу о том, что его жалоба, в которой он просит о пересмотре дела, мной рассмотрена и оставлена без удовлетворения. Мера наказания определена ему приговором правильно, поэтому оснований к опротестованию приговора мной не найдено.
Зам. Председателя Верхсуда СССР В. Ульрих».
Именно такие отписки приходили на все запросы Семена Андреевича и его супруги Ларисы Дмитриевны о пересмотре дела. Но были и другие его обращения.
«Зам. председателя Совета Народных Комиссаров Союза Советских Социалистических Республик товарищу Молотову.
Глубокоуважаемый и дорогой Вячеслав Михайлович!
Прошу о зачислении меня красноармейцем одной из действующих на фронте частей Красной Армии и тем дать мне возможность боевой работой, а если понадобится, то и ценой жизни, еще раз доказать мою преданность нашей большевистской партии и Родине и искупить единственную мою вину – постыдное поведение на следствии.
Уважающий Вас С. Пугачев. 22 июня 1941 года.
п. Верхняя Тавда Свердловской обл.».
Обратите внимание на дату. В день
