живут плохо».
«С этими колхозами сколько ни работай, а сидим без денег и без хлеба. Нужно идти на производство».
«Вы ездите да обещаете, а мы опять голодом останемся».
«В. Деменьшин с С. Колобовым говорили, что план посева велик». Они же «писали заметки в газету о неполадках в колхозе, о плохой обработке земли, мелкой вспашке, продаже продуктов без контроля».
«Клеветнические измышления», получается, не лишены здравого смысла. Заподозрили кое-кого из аверинцев, что мечтают они председателей колхоза и сельсовета сместить, а других избрать. Стремление, абсолютно нормальное с сегодняшней точки зрения, приравнивалось тогда чуть ли не к попытке государственного переворота.
Ну, а кто на слове не пойман, в иных вольностях не замечен? За ним какая вина? О, это так просто!
«Кулак, сын кулака». Вписаны в «дело» эти слова – и никуда от них не денешься. Так поступили с Палкиными. «Дом, 12 десятин надельной и 25 арендованной земли, 7 лошадей, 2 подростка, 4 коровы, 5 подростков, мелкого скота – 15. Молотилка, веялка». Все записали. Упустили только, что кормилось с этого имущества 22 человека. После раздела среднему сыну Антону достались дом, амбар, баня, корова, телка, овца и шуба-яга. Не бог весть какое богатство. Их и описали при аресте и приказали семье хранить до особого распоряжения «под страхом кары революционного трибунала». Прослыть рачительным хозяином – что может быть опаснее и преступнее в те наизнанку вывернутые годы?
«К работе относился паршиво». Такое не очень-то протокольное словечко встречается в справках, которые вынужден был составить сельсовет на каждого арестованного.
Если ты кузнец – стало быть плохо ремонтируешь технику, и она по твоей вине на полевых работах выходит из строя. Если ты сапожник – стало быть не стараешься порезвей стучать молотком, и колхозники топают на сев босиком.
Да, мужики были не ангелы. Но сегодняшние аверинцы единодушны в главном: в селе помнят тех кузнецов, плотников, пахарей отнюдь не бездельниками.
По пятьдесят лемехов за день отклепывал молотобоец Егор Пирожков. Бросит взгляд заказчику на ноги сапожник Василий Дементьев – и, считай, мерка снята, сапог будет сидеть как влитой. Пришли в колхоз «принципиальные машины» – тракторные сноповязалки. Сели на них братья Антон и Василий Палкины и убрали разом «всю степь»! Выкосит литовкой две нормы Поликарп Пыжьянов да еще и на охоту убежит.
«Нет ни одного участка колхозных работ, который не был бы охвачен ныне разоблаченными», – гласит следственное «дело». И то правда. Ведь именно на этих «заговорщиках», их умении, трудолюбии держалось все сельское благополучие.
Кузнец Семен Колобов склонился над сломавшейся силосорезкой, с головой в нее ушел. А неразумного пацана Пашку дернул черт коней понукнуть. И рванули они сельхозмашину, и ударила она Семена Осиповича
