отвела взгляд и опустила голову. Она никак не могла решить, что ей следует делать. Странные намеки Фрины не шли из головы.
Алкивиад сделал несколько шагов. Теперь он стоял совсем рядом. Пандора ощущала какой-то сладковатый аромат. Розовая вода?
– Я всю ночь думал о тебе, госпожа.
Пандора, не глядя на юношу, подняла с плеч диплакс и накинула на голову.
Алкивиад усмехнулся:
– Я хотел сказать, что несколько дней назад отправил с гонцом письмо в Афины. Корабли, к сожалению, уже не плавают – осенью часты шторма. Но по суше добраться можно. Хотя это и не безопасно.
Пандора встрепенулась:
– Ты сказал – письмо?
– Да. Я попросил друзей разузнать о судьбе твоего отца.
Пандора зажмурилась от нахлынувшей боли и надежды.
– Спасибо, господин Алкивиад.
– Уверен, что с твоим отцом все в порядке. Как только у меня будут вести, я сразу сообщу тебе.
Алкивиад протянул руку и взял ладонь Пандоры. Девушка вздрогнула, поборов желание освободиться.
Алкивиад улыбнулся.
– Я всегда очень уважал твоего отца. Он один из самых достойных афинских граждан и при этом столько работает, показывая другим, как следует вести дела. У него, кажется, две гончарные мастерские?
– Три, – сорвалось с языка у Пандоры.
– Тем более… Я знаю, что он несколько раз вне очереди брал на себя литургию триерархии. Это очень достойный шаг. Для любого молодого человека было бы честью породниться с такой уважаемой семьей.
Девушка недоверчиво посмотрела на Алкивиада. Но тот лишь сильнее сжал ее ладонь.
– Не сомневаюсь, что твой отец был бы этому рад.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь.
Алкивиад досадливо поморщился.
– Пандора, я уверен, что любой бы одобрил подобный союз. Я хотел бы быть с тобой.
Девушка прикрыла глаза, пытаясь собрать разбегающиеся мысли. Наконец она решилась задать мучавший ее вопрос:
– Господин, тебя не пугает то, что я была пленницей?
Алкивиад скривился:
– Уверен, мы договоримся с господином Тофоном и об этом…
Повисла неловкая пауза.
– Я сделаю то, что прикажет мне отец, – вымолвила Пандора.
– Конечно. Я понимаю. Но ведь мы оба знаем, какое он примет решение. Так к чему ждать? – Алкивиад тоскливо вздохнул и тихо произнес, будто бы про себя, но Пандора отчетливо расслышала его шепот: – Военное счастье так переменчиво. Сегодня ты жив, а завтра…
Воцарилась напряженная тишина. Пандора долго подбирала слова. Наконец она прошептала:
– Господин… Понимаешь… Я… Я не принадлежу себе… Когда-то давно… – Пандора замолчала, силясь найти нужные слова.
Но Алкивиад с добродушной усмешкой остановил ее:
– А-а-а… Как же… Ты про то таинственное пророчество, которое услышала твоя мать, когда была
