кивнул и опять заговорил:
– Я принимаю твою жертву, Пришелец с Неба!
«К-к-какую жертву? Неужели инсектоид решил, что я жертва? Моника, ты попала!»
Пока я раздумывала, что же делать, царь взмахнул лапой, и тотчас несколько ирбо рванулись к пилоту Рикману, подхватили его под руки и утащили в боковой проход. Я с ужасом посмотрела в вытаращенные глаза несчастного, перевела взгляд на ошеломленного Красспия, растерянного Осу, на саркастически улыбающуюся Дину Джойс, на удивительно равнодушных клонов и на господина Рохсодона, укоризненно качающего головой, и оледенела от страха. Неужели из-за моей оплошности погибнет человек?
Красспий привел меня в чувство:
– Моника, очнись и вставай. Пилот Рикман виноват сам, он не надел мантию и оказался без статуса. Вот царь и решил, что он – подарок для его монаршей персоны. Попробуй ускользнуть и поискать его.
Я кивнула, потихоньку отползла назад и стала внимательно разглядывать пещеру. У стен жались многочисленные придворные, свободно разгуливали несколько поэтов в светлых мантиях с бронзовой вышивкой и, конечно, замерев по стойке «смирно», стояли надменные военные. Среди такой толпы нетрудно затеряться. Пока Красспий торжественно восхвалял царя и представлял наш отряд, я, накинув на голову капюшон зеленой накидки, постепенно продвинулась к проходу, в который утащили пилота Рикмана, и под громкие вопли придворных незаметно шмыгнула в темный проем.
В дворцовых коридорах
Не успела я пройти и несколько шагов, как позади послышались какие-то звуки. Кто-то бежал вдогонку, и этот кто-то – точно не инсектоид. Я остановилась, обернулась, активировала зрение в разных спектрах и увидела господина Рохсодона.
– Моника, – позвал он, – подожди!
Я пошла к нему. Гуманоид стащил с себя багровую накидку и протянул мне:
– Вот, возьми! А мне отдай свой плащ. Я уверен, что в статусе аристократа тебе будет легче договариваться с коккулюсами. Я бы тебе помог, но инсектоиды могут заметить, что отряд Пришельцев с Неба заметно поредел. Моника, если найдешь пилота Рикмана еще живым, попытайся торговаться. Все разумные расы любят деньги.
Я пожала плечами. У меня не было местной валюты, и я понятия не имела, что она из себя представляет.
Господин Рохсодон понимающе кивнул, достал из рюкзака плотно набитый тканевый мешочек и протянул мне.
– Вот, держи! – сказал он. – Это местные деньги, семена ходячей пальмы.
Я порылась в памяти и вспомнила странный вид местного дерева: узкоствольная пальма с висячими корнями, из-за которых кажется, что она умеет передвигаться.
– Да, – подтвердил гуманоид, – дерево редкое и необычное. А еще коккулюсы верят, что красное семечко растения приносит удачу. Я покрасил десяток семян, может быть, тебе удастся выкупить глупого пилота Рикмана. И мантию его возьми, я подобрал накидку, которую он бросил.
Какой
