давать заднюю, Айз. Я уже обо всем договорился. Нас ждут. – Изображая бессилие перед судьбой, Феликс развел руками.
– Терпеть не могу, когда ты хитришь. И опять твои «расчет и недосказанность». Сколько мы говорили о том, чтобы ты не принимал подобные решения за меня? – Айзек цокнул и отвернулся к иллюминатору. – Принеси мне выпить что-нибудь. Не хочу ждать целый час до подачи ужина. – Вызывающе сложив руки на груди, он кивнул в сторону бортпроводников, все еще встречаюших нескончаемый поток пассажиров с дежурными улыбками.
– Айз, боюсь тебя огорчить – но алкоголя тут нет. Вообще.
– Что, серьезно?
– Абсолютно. Когда я спросил о твоих пожеланиях по рейсу, ты ответил: «Вылет вечером, и подешевле». Солнца за окном не видно, а значит, и выпивку мы тут вряд ли раздобудем.
– Ну ты даешь! – покачал головой Айзек. Его забавляли расчетливость и прагматизм Феликса. Друг намеренно забронировал сухой рейс, ибо не видел в пьянстве ни основы для креативности, ни особой романтики, которая бы скрасила творческие поиски. – «Пиши пьяным, редактируй трезвым»! Формула Хемингуэя!
– Формула, но не заклинание. Спирт на борту не появится, какие бы хлесткие фразочки ты в меня ни кидал.
Мобильник в куртке Айзека завибрировал – по старой традиции Карен собиралась пожелать друзьям спокойного полета.
– Да, снежинка? – отозвался писатель, взглядом попросив друга извинить его. Феликс понимающе сел вполоборота, словно такая позиция создавала вокруг Айзека незримую телефонную будку, откуда ни одно его слово не просочится наружу. – Да, действуем по стандартной схеме – я напишу тебе, как сядем… Порви всех на экзаменах, любимая. Ты лучшая. Что? Хочешь поговорить с Феликсом? – Друзья озадаченно переглянулись. Заместитель перехватил телефон из рук начальника.
– Вечер добрый, госпожа Изенштейн, я вас слушаю.
Феликс поднялся с места и, протискиваясь между входящими пассажирами, скрылся где-то возле дверей в салон. Айзек сразу принялся искать его глазами и даже слегка привстал для лучшего обзора. Предмет разговора невесты и лучшего друга был ему страшно любопытен. Они готовят писателю какой-то сюрприз? Но сиденье поманило его назад, в свои удобные объятия, глаза слипались, сон накатывался, забирая остатки энергии, и Айзек поддался, расслабленно откинувшись на спинку кресла. Готовый немедленно отправиться в путешествие по лабиринтам подсознания, он заранее пристегнул ремень, чтобы бортпроводники не тревожили его во время взлета, и блаженно закрыл глаза. Однако вместо проводника писателя разбудил плечистый парень, занявший место Феликса. Айзек спустил бы ему это с рук и даже порадовался бы возможности напакостить другу, но понимал, что неминуемая возня, которую тот устроит, когда вернется, вновь вырвет его из мира грез. Пришлось вмешаться.
– Простите, здесь занято, – подал он голос, выдавив из себя сонную улыбку. Доброжелательность являлась
