style="font-size:15px;"> Уж и так в мире множество – всех и разных!
…А теперь – наложилось и это: мир – мал, мал.
И каждый – судит-рядит…
Выходит, я явлен в этот мир, на этот свет… быть осуждённым!
И единственное – опять же, опять же – спасение меня от моего гнева – снисхождение к спящим.
Чтоб это такое снисхождение совсем не превратилось в прямое ко всем отвращение… пророки и бежали в пустыни!
А для всех тех, спящих, – в святые.
Не могу общаться с дураками.
Лучше б тот был сволочью.
Сволочь и сволочь. – Понятно и спокойно.
И ему, и, чаще всего, мне.
И прежде всего – противно: ещё он и трус!..
…Шёл тогда – года за два до нынешнего, официального, «кризиса» – в администрацию, в тот департамент, – не думая, впрочем, ни о чём, кроме некоего – праздничного, иначе не сказать, поздравительного.
Департаменту культуры я нёс проект! – Организовать в городе литературный салон!
–– А литобъединений мало? – накануне, при собеседовании, спросил аккуратно у меня менеджер-психолог – мужчина, без сомнений, с образованием и в очках.
Я, готовый, ответил, что следовало бы все эти творчества объединить и уровень их поднять.
Психолог был тактичен, но… чем-то озабочен.
К слову, начальников-чиновников я – сын учительский – с детства не умею бояться или хоть побаиваться.
А потом ещё – закалённый, что ни говори, в репортёрах.
(Признаюсь… слабели колени… только при мыслях, опять же, – о родне о своей о разной…)
На другой день в назначенный час зашли в кабинет (особенный чем-то…) вместе.
Директор департамента, дама полная, тоже была активна:
–– Это, конечно, нам хорошо! Нам ничего и делать не надо. И в то же время нам галочка.
Я тут вспомнил почему-то… некстати… что я иногда… дрожу…
«Нам»! «Нам»!
Стало быть, они тут, в кабинетах, только – ням-ням?!..
Директорша – опять своё:
–– А знаете что. Поднимите нам музей-усадьбу!
Я зашевелился: почему, интересно, говорят «галочка», а, например, не «вороночка»?..
Я, глядя в сторону её лица, сказал…
…Сказал – что?
Вернее бы спросить: сказал – как?..
И вот как.
Сказал – уже будто о решённом:
–– Я, разумеется, способен думать не только о-о… о процветании культуры, но и о-о… об извёстке и кирпиче…
–– Ну! Ну уж!
–– Да нет, нет. Я скромный.
–– Видно, видно.
Психолог – трудоустроенный, стало быть, здесь присутствовать – лицо головы своё чуть отвернул, но глаза оставил на лице моём.
Я встал:
–– Разве что… умнее вас.
––
