осекся. – Ну молчу, молчу. Кого-то другого я и слушать не стал бы, а раз ты говоришь – есть, значит, сам проверил, что есть…
Ричард сделал длинную паузу.
– Что-то мне не нравится это все. Хорошо, что ты по телефону ничего не стал говорить. Хоть ты и репортер, но мне удалось-таки чему-то тебя научить!
– В начале нашего знакомства ты говорил «репортеришка».
– И ты обижался?
– Нет, конечно. На тебя невозможно обижаться. Еще виски?
Ричард протянул бокал:
– Сделаем так: если я что-либо смогу разузнать – а это, чувствую я, будет очень непросто, я тебе позвоню, и мы договоримся о встрече. Но по телефону – ни слова! Идет? Тогда доставай фигуры. Одну партию – и мне пора. Сейчас я тебя опять надеру!
Глава IV
Репортеру еженедельника «Сандэй Ньюс» Роберту Харли потребовалось на выполнение задания редактора вместо двух дней несколько часов. Поэтому он с чистой совестью посвятил высвободившееся время небольшому развлечению; теперь второй день уже перевалил за половину, и Роберт решил позвонить шефу, чтобы сообщить ему, что читатели могут рассчитывать почти на треть полосы интересного интервью.
– Роберт? – сразу узнал его голос Мак-Грэйв. – Рад тебя слышать. Как твои успехи? Ты уже успел побеседовать со своим аборигеном?
– Да. И я, честно говоря, даже не ожидал, что он окажется таким замечательным собеседником. Думаю, вам понравится этот материал. Пожалуй, он займет колонки три с половиной…
– Я резервирую четыре. И у меня есть для тебя еще одно небольшое поручение. Это неподалеку, в Перте.
– В Перте?! – Роберт, не сумев сдержать радостного возгласа, раскрыл этим место своего пребывания.
– Так ты уже там! – Проницательности Мак-Грэйву было не занимать. Он рассмеялся:
– Что, очередное белокурое увлечение увезло тебя за шестьдесят миль от твоего объекта?
– Ну… да… Я, в общем, недалеко тут. – Роберт находился на улице Перта, примыкающей к городской гордости – огромному естественному парку с ботаническим садом. – А что за поручение?
Роберту Харли было двадцать восемь лет. Он обладал внешностью, манерами, голосом и красноречием, которые позволяли ему без труда познакомиться и сразу же завоевать расположение, дающее надежду на продолжение отношений, с любой девушкой, показавшейся ему симпатичной. Прямо не сходя с места, на котором он стоял. Он был высок, у него были черные, слегка волнистые волосы, смуглое и немного худощавое лицо, голубые глаза и фигура легкоатлета. К тому же он одевался с неизменным вкусом. Как со всеми этими качествами уживалась его необыкновенная застенчивость, оставалось загадкой для всех его друзей и знакомых. Все его романы с настораживающим постоянством начинались, развивались и заканчивались одинаково: к нему подходила девушка, но не та, которую он, в соответствии со своим вкусом, выбрал бы сам, и просила угостить ее, например, коктейлем – с таким же успехом это могла быть сигарета
