и Петрова только усилилась.
Василия долго уговаривать не пришлось. Он не терял ничего. Вообще. Просто терять было нечего. Я же рисковал только потраченными усилиями и возможным унижением в случае провала. Но провала не должно было случиться. У меня был План Б. План в Плане.
Не знаю, откуда, но я всегда знал, что нужно иметь План Б. А лучше еще и В. Так было всегда и во всем. Если возникали сложные ситуации, разрабатывалось два плана выхода из них. Девушки исключением не были. Более того, на них я тренировал навыки. Запасной аэродром был всегда наготове и пути отхода прирабатывались досконально. Права была Олимпиада. Я был засранцем. В то время я не разделял такой взгляд на свою персону. Позже, признал ее правоту и усилил эпитет.
План Б подразумевал организацию подпольно–альтернативного шабаша в стиле брейк данса. Я был отчаянным брейкером с элементами нижнего брейка, полным отсутствием техники нижнего брейка и полным отсутствием комплексов по поводу отсутствия техники нижнего брейка.
Брейк широкими самшитовскими штанами шагал по Питеру и Москве. Я стал его верным адептом, при первой возможности меняя школьную форму на брейкерские шаровары и фуфайку. Не чужд мне был и heavy metal, но классовые разногласия не позволяли играть на два фронта. Приходилось выбирать, и с брейкерами было задорнее. В отличие от угрюмых металлистов мы зверски танцевали, и за это нас любили девчонки.
Все брейкеры Питера знали друг друга. Это была наша тайная ложа. Имелся специальный знак – волновое движение правой руки – как запрос «свой-чужой».
С Василием мы договорились совместными стараниями сотворить что-то вроде доклада по теме фестиваля. На себя я взял «пробитие» фестиваля на административном уровне с помощью еще одного одноклассника, того, у которого родитель работал в ГОРОНО. От Васи требовалось только представить доклад на смешанной городской комиссии по молодежным мероприятиям. Петрова любили за смирение в глазах и жалели за скудость ума. Все должно было получиться.
Но план как-то быстро вышел из-под контроля. В ГОРОНО решили, что фестиваль молодежной советской песни должен быть общегородским.
Почему-то, когда тебе двенадцать, учиться в музыкальной школе считается не круто. Это занимает много времени и отвлекает от шатаний по улицам. Кроме того, в музыкалке не учили ничему, кроме Майкапара, Гедике и Баха. Какой, на фиг Бах, когда ты уже вкусил Pink Floyd и Modern Talking?
К тому времени я уже учился в шестом классе районной музыкальной школы. Мама сказала, что у нас в семье играть на фортепиано – наследственная традиция, папа не возражал, хоть в его семье о фортепиано знали как о большой деревянной штуке, которую хрен затащишь на 9 этаж без бригады алкашей.
Наличие в жизни музыкалки раздражало. Вспоминалось предыдущее лето, убитое на репетиции. Мама почему-то решила, что именно летом мне необходимо набирать форму на поприще музицирования и дрессировала меня каждый день по два-три часа. Она угробила свой отпуск, я – каникулы. Результаты
