рубке, в полутора тысячах километров от Хозяина Тьмы и очень даже чувствует. А они там…
Но вот насчет них и вышла загвоздка. В поле зрения камеры Лившица биолога не наблюдалось. Захар перевел взгляд на левый экран. Там резво плясали гладкости и шероховатости стены тоннеля, освещенного неверным светом прожектора. Что-то во всей этой картине было не так…
– А где Фриц? – спросил Захар. Собственно, он не собирался спрашивать, вопрос вырвался сам собой.
Грац наклонил вперед голову, всматриваясь в картинку, а на экране, вызывая тошноту, заплясали быстро перемещающиеся окружности свода тоннеля и чернота, уходящая в глубь Хозяина Тьмы. Внеземелец вертелся, пытаясь найти Клюгштайна. Биолога нигде не было.
И тут Захара осенило, что было в левой картинке несуразного. Вместе с тем чувство чужого взгляда стало столь нестерпимым, что кибертехник начал скрести ногтями грудь, не замечая, что рвет пуговицы на рубашке и оставляет на коже глубокие, быстро набухающие красным, царапины.
– Нет, Фриц, не делайте этого! – закричал он.
На левом экране плавные линии стены, будто вылепленные чьей-то исполинской рукой, были слишком близко. Непозволительно близко. Клюгштайн сместился из центра тоннеля. От соприкосновения с инопланетным артефактом его отделяло всего несколько десятков сантиметров. Расстояние вытянутой руки.
И его рука вытягивалась. Неизвестно, услышал ли биолог вопль Захара, но буквально в паре сантиметров от белесого, какого-то шершавого, словно пемза, материала неземного происхождения пальцы биолога остановились.
Из динамиков лился поток отчаянной брани: Лившиц крыл Клюгштайна на чем свет стоит.
– Ну, рано или поздно это все равно пришлось бы сделать, – обреченным голосом пробормотал Грац и сел.
Захар вздохнул и, оторвав ладонь от разодранной груди, с изумлением уставился на свежие царапины. Он не помнил, зачем сделал это с собой.
И в этот момент отчаянный крик: «Нет!» – поднял на ноги всех, кто находился в рубке.
Орал Лившиц. А Клюгштайн, стащив с ладони тяжелую и неповоротливую перчатку скафандра, вытянул вперед скорченный и облупившийся от адской сухости и замогильного холода космического вакуума палец, на глазах покрывающийся темными пятнами петехий[12], намереваясь прикоснуться к неведомому.
9. Пустые тайны
Скрюченная, вся в темно-бурых, почти черных пятнах кисть руки Клюгштайна, исходившая желтоватым киселем с редкими прожилками крови, лежала в неправдоподобно белом лотке. Туда ее поместил Грац, после того как отсек от запястья законного владельца. Кисть было не спасти, Станислав специалист в подобных вопросах.
Захар с омерзением косился на отсеченную конечность. Ему было противно, но глаза то и дело, будто сами собой, скатывались направо, туда, где на сверкающем прозрачным стеклом медицинском столике стоял злосчастный
Мелкие кровоподтеки, образовавшиеся в результате множественных разрывов капиллярных сосудов.
