Обычное снотворное. Магнитная стимуляция на голове производится, – он постучал себя пальцем по темени.
– Что с ним? – спросил кибертехник, когда они с доктором возвращались по длинному полукруглому коридору в рубку.
Грац лишь молча пожал плечами. Вопрос был чисто риторическим – откуда знать Станиславу, что произошло с добродушным биологом внутри инопланетного корабля. Возможно, ожидаемый всеми контакт состоялся. Теперь оставалось самое трудное – понять, разобраться, «что это было».
– Ну, как он? – возбужденно произнес Лившиц, как только доктор появился в дверях рубки.
– В данный момент спит, – ответил Грац.
Он, не останавливаясь, стремительно прошел в глубь помещения и плюхнулся в кресло, откинувшись на спинку и закрыв глаза. Он устал. Все устали. От безнадежности, от нервного напряжения, от страха. Ожидание смерти, как известно, хуже самой смерти. А ожидание неизвестного? Когда непонятно даже, плохое или хорошее может случиться. И главное – неясно, произошло уже ожидаемое или нет.
– Что с ним стряслось? – спросил Лившиц.
Грац неспешно поднял на внеземельца красные от усталости глаза.
– Я хотел бы услышать это от вас, – медленно проговорил он.
Лившиц пожевал губами, глаза его забегали, словно выискивая какое-то определенное место в бесхитростном пейзаже рубки. Захар было решил, что Люциан смущен, что ему неловко за то, что он нарушил указания капитана, впрочем, полностью им же самим поддержанные. Но кибертехник ошибался.
– А ведь я вас предупреждал, – прошипел внеземелец.
Захар не совсем понял, обращался он лично к Грацу или имел в виду всю команду «Зодиака».
– Я вам говорил, – продолжал он, – что не все так просто. Это вам не с эмигрантами с соседней колонизированной планеты сходить познакомиться. Они должны быть другими. Обязаны! Другими! Понимаете? Между ними и нами, возможно, вообще нет ничего общего. Не исключено, что мы в принципе не способны установить контакт с ними.
На несколько секунд в рубке повисла тишина. Потом Грац задал вопрос:
– А они с нами?
Захар не понял тогда, говорил Станислав серьезно или же шутил. Впоследствии кибертехник много раз возвращался к этому вопросу, но так и не решил, было это откровением или обычной шуткой, призванной разрядить обстановку.
– Перестаньте, Грац, – махнул рукой Лившиц. – Вы же прекрасно понимаете, о чем я толкую.
– Да, – ответил доктор. – Так же, как и вы понимаете, почему я настаиваю на продолжении исследований этого объекта.
– Последняя надежда.
– Отчего же последняя? – спросил Захар. Конечно, шансов вывести из транса Тахира было ничтожно мало, но ведь он жив. И Захару не совсем понятно, почему Грац вовсе не занимается этой проблемой. Тем более будучи врачом.
– Тахир мертв, – не поворачивая головы, сказал Грац. – Умер пару часов
