дылда в олимпийке, вылитый Картошка из «На игле», он сидел прямо и недоумённо оглядывался по сторонам. А второй навалился на стол массивным телом, обтянутый рубашкой цветом стального сейфа.
У него была толстая шея, бритая голова с легендарной чёлкой, узкая полоска лба, белёсые брови налезали на маленькие, совсем неглупые глазки. И что-то в них зарождалось – мрачное, нехорошее, и шрам на верхней губе. А ещё он держал плечистую брюнетку за руку, точнее, она ловила его руку, тянула за красную шею, он отвечал неохотно.
Сашины зрительницы, до этого разбросанные по лабиринту столиков и тёмных углов, стали подтаскивать стулья поближе. Всем помогал худой паренёк, поблёскивал очками в полутьме. Пареньку было лет двадцать, да хоть все тридцать, он явно не мог противопоставить Быку и Картошке ничего, кроме коротких яростных взглядов, всё шептал тонкими губами, когда не видели, двигал хрупким кадыком. Ещё был тучный мужчина лет шестидесяти, с чёрно-седой бородой и путаницей волос на прямой пробор, точно у дьякона. Он вообще не замечал компанию за столиком, или делал вид, что не замечал. Дьякон старался помочь девушкам со стульями, но паренёк отбивался размашистыми жестами – мужчина хромал, опираясь на чёрную трость. Они постепенно выложили полукруг из стульев у сцены. А Саша замыкал его голосом, что спотыкался из-за хохота брюнетки, кальяна, хмыканья Картошки и утробных кряканий Быка. Про Быка было непонятно, доволен он происходящим или раздражён, или вообще кряканья эти носили чисто физиологический характер. Но что-то в нём зрело. Охранник и бармен посматривали на происходящее и оживлялись на звуках хохота. Рядом с ними за баром сидела девушка, чокер на шее, то ли официантка, то ли зрительница, не разглядеть.
Дешёвая шлюха.
Он был для них танцором, он исполнял танго, дешёвая шлюха. Сначала он пытался просто танцевать, будто продавал только танец. Он спел несколько новых, за столом смеялись, песни гибли. Он танцевал, а танго гибло. Каждое па, каждая песня, дешёвая шлюха.
Тогда он спел «Южную». Ёжик передразнила мотив неожиданно точно, ошиблась в третьей ноте. Брюнетка засмеялась. Повисла тишина. Он спел «Че Гевару». Брюнетка крикнула «А вот ничо была». Он спел им «Пса». Посреди бриджа брюнетка громко сказала: «Бля, какая тоска». Все – очкастый, дьякон, девушки – зааплодировали, стараясь заглушить Брюнетку. Брюнетка с подругой тоже захлопали. Его поклонницы захлопали громче. Мартышка оглушительно свистнула, заложив мизинцы в широкий рот. Несколько девушек оглянулись.
– Ой смотри, бошками вертят, что мешаем вам?! – это Брюнетка, в пьяном пылу.
– Вообще-то да, – нервная девушка в первом ряду. Привыкла так говорить родителям, хлопнув дверью.
– Ты смотри чё, Лиз! Возникает. – Брюнетка.
– А давай тоже споём, Жан? Мы ж попеть пришли? – Ёжик.
И они затянули «Рюмку водки». Ещё не в полный голос. Бармен и официантка заулыбались. Картошка хихикал, подталкивая Быка. Бык крякнул, явно удовлетворённо. Охранник с интересом
