чем так поразил меня её голос? Казашка или русская? Я её знаю?» – не мог сосредоточиться на разговоре Андрей.
– Да, этот роман Владимира Ильича Ленина, по его собственному выражению, «перепахал его всего», – заметил кто-то из собеседников.
– Да, осторожнее надо быть писателям.
– «Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется…» – заметила таинственная девушка рядом с Андреем и посмотрела ему в лицо. Взгляд волшебных восточных глаз упал на него одновременно тяжело и нежно, обволакивая, кажется, всего Андрея, мягкой удушающей пеленой. В ее секундном взгляде, показалось Андрею, пронеслось много-много чего…, а в конце ласковое: «Ну, разглядел?..»
Андрей усилием воли повернул голову к столику и зачем-то взял трубочку кальяна. Теперь близкое соседство этой девушки он чувствовал весь вечер, а соприкосновение их бедер кружило ему голову. «Или это чертов кальян?»
– Ты осторожнее с кальяном, старик, – сказал парень, сидящий на полу, – там табачок заряженный. С анашой. Я вот уже, видишь, не забираюсь высоко. Страшновато. Шучу. Но ты полегче…
– Рахметов, герой этого романа, он что – казах, что ли? – спросил кто-то из парней.
– Да нет, – ответили ему, – русский.
– Странная для русского фамилия.
– Нет, не странная. Еще со времен Орды породнились народы. Среди русских людей много тюркских фамилий – Аксаковы, Рахметовы, Акимовы…
– Так вот, мой отец, – продолжил толстый парень, доев большой кусок торта, – и дальше изучал русский таким же методом. Было у него несколько книг на казахском, которые он привез из дома, – Чехов, Толстой… Он брал оригиналы на русском и читал. Страницу на русском, страницу на казахском.
– Поразительный метод. Главное, эффективный, – заметил кто-то.
– Он до сих пор, если не может понять значение какого-нибудь русского слова – открывает Чехова или Толстого.
– Многие казахи любят русскую литературу. Чего не скажешь о нашем отношении к казахской литературе или поэзии, – сказал кто-то из русских парней.
– Да что там говорить, – неожиданно сказал Данияр, стоящий попрежнему у камина. Андрей давно не слышал его голоса и вздрогнул от неожиданности. По тому, как все замолчали, он понял, что мнение Данияра здесь довольно весомо. Никто не удивился его реплике, но все заинтересовались.
– Русские гордятся тем, что привили многим народам европейскую культуру, – спокойно продолжил Данияр, – русскую литературу, поэзию, русский язык – один из мировых языков. Это, пожалуй, бесспорно. Что ж, ладно. Но посмотрите, что сами русские приобрели из культуры присоединенных, так или иначе, народов? Ничего! Самомнение не позволило опуститься до массового, а не чисто академического изучения многовекового наследия соседних народов. Кто из русских, кроме специалистов, знает, например, туркменский язык, или узбекскую поэзию? Или казахский язык,
