сусальная деревянная гравюра, на которой был изображен Есенин с курительной трубкой в углу рта и, разумеется, на фоне склоненной березы. Больше в этом маленьком кабинете ничего примечательного не было.
– Я так понимаю, лаборатория по сохранению тела Ленина, наверно, тоже в этом здании расположена? Наверно, можно будет немного пофотографировать, как вы там тело Владимира Ильича обрабатываете… – вкрадчиво сказал Василий, совсем уже переигрывая в своем стремлении стать похожим на собеседника, почти сползая с кресла и чуть ли не падая в обморок.
Алексей Алексеевич пристально посмотрел на него.
«Как бы не переборщить», – подумал Наводничий и подтянулся, хотя смотреть продолжал по-прежнемуиз-под расслабленных век.
– Работы с телом Ленина фотографировать запрещено. Я вам и по телефону это сказал. И вы тогда (помните?) ответили, что хотите сфотографировать только меня, в моем кабинете, – спокойно сказал Русанов.
– Э-э… Да, конечно. Но я был уверен, что ваш кабинет как раз и является лабораторией. Ну, что кабинет находится в самой лаборатории. Извините, я ведь в медицине и в других таких науках мало что понимаю. Гм. В любом случае, давайте сначала просто поговорим о вашей работе. Кстати, вот интересно: сохранение трупа – это медицина или как? Надеюсь, вас не обижает мой вопрос?
– Это хороший вопрос. По существу. И я сейчас на него отвечу, – сказал Русанов. Он покопался в ящике стола и, выудив из него визитную карточку, дал ее Василию.
– А у вас нет случайно визитки? – сказал Алексей Алексеевич.
– Конечно, – ответил Наводничий. – Пожалуйста.
Русанов перед тем, как убрать визитную карточку Василия в карман, очень внимательно изучил ее.
– Хорошо. Так вот насчет медицины. Сам я – доктор медицинских наук. Но если говорить о сохранении тела Владимира Ильича, то эта работа ведется на стыке медицины, химии и физики.
Василий достал из кофра диктофон и включил его.
– Вы не возражаете, если я на пленку запишу наш разговор? Чтобы потом что-нибудь не перепутать.
Алексей Алексеевич слегка развел руки в приглашающем жесте.
– Как же удается так долго сохранять тело Ленина? – спросил Наводничий.
– Если не вдаваться в специфические подробности…
– Извините, что перебиваю, но мне как раз подробности нужны.
– Понятно. Так вот, чтобы сохранить прижизненный облик умершего, надо заменить воду в клетках организма на бальзамирующий состав. В человеке, видите ли, очень много воды. И ее нужно заменить специальным раствором. Который, с одной стороны, не испаряется из организма, а с другой, – не впитывает влагу из воздуха.
– А состав этого раствора – тайна?
– Да. Это наше ноу-хау, как говорят иностранцы.
– Ноу-хау – это понятно. Это же деньги, наверно.
