мой слон изначальной грусти.
Покидая его, иногда она рыдала, но чаще смеялась чистым, почти блаженным смехом. Ведь впервые за долгие годы, а может, за всю жизнь, ей было куда приходить, и это место не навевало скуку, потому что оно все время менялось – потому что Круглый слоник все время перемещался, этого самого места себе как раз не находя.
Зато они с Кристиной находили друг друга.
Находили друг друга, как выяснилось, еще вот почему.
– Я же тоже слон. Какая разница, в каком обличье, – сказала она однажды.
Кристина попросила слоника чуть-чуть склониться, приблизила руками к себе его хобот и аккуратно поцеловала.
– Когда слон целует слона, в небе не гаснет луна, – мечтательно произнесла Кристина.
Она свернулась вокруг шершавой ноги Круглого грустного слоника и уснула обычным, тихим сном. Она улыбалась, она улыбнулась, пожалуй, впервые за много лет. И правильно. Ведь с тех пор, как она подружилась с грустным слоником и признала в себе слоновью сущность, она имела моральное право улыбаться при нем только во сне. Чтобы не смущать его грусть, чтобы не дразнить лишний раз красивой улыбкой.
Слоники дружат.
Интермеццо-1
Мария сегодня на сказочном острове.
Мария, мой вызов упрям и не нов.
Я буду пить горькое, пробовать острое,
А ночью отправимся гладить слонов.
Она – как они – смущена и большая.
И, если её кто-то снова обжег,
Целуя слона и себя утешая,
Она будет знать – у нее есть дружок!
Ты кругленький, слоник, ты всех уязвимей.
Труби мне на ушко и щёчки тяни.
Другие хотят нас увидеть другими,
Но как же нам быть, если мы – как они?..
1.6. Полино-слон
Красивый Полино-слон вторую ноябрьскую неделю хворал. Недостаток дневного света и простуда переполняли его понуростью, тревожностью, ему хотелось исчезнуть в полуголом парке, но листьев уже не было, одни смертные сучья торчали клыками и пиками в разные стороны, парк не прячет, а без должного уровня театрализации зачем же пропадать?.. Сутуло и расстроенно он бродил по проспекту Ветеранов с абсолютным равнодушием к тому, улицу Солдата Корзуна он сейчас пересекает или улицу Партизана Германа. «Я так безнадежен, что это еще цветочки. А закончится всё наверняка проспектом Народного Ополчения, ягодками, блин», – бормотал красивый Полино-слон, не пуская собственные звуки вперед холодного хобота, не позволяя своим словам стать публичными. Платок, небрежно покрывавший его голову, едва заметно подпрыгивал при ходьбе, но был верен, никуда не съезжал.
Его грели и утешали окрестные слоники, Полино-слон был признателен, но недоумевал: где же ваше сочувствие было тогда, когда мне было хорошо? А сейчас-то чего, погрустить я и один могу… Не буду же я насаживаться на ваши умы, не имею такой наглости.
Получившие
