все на своем пути, и не было силы, чтобы остановить этих железных монстров. До реки Ван-Чин оставалось буквально 100 метров.
Вдруг я увидел человека в штормовке, который шел уверенной решительной поступью навстречу нам. В руке он держал карабин. Стальное дуло с черным грозно дышащем отверстием смотрело на меня. У меня по спине пробежал холодок. Это был Матвей Промырьев.
– Всем стоять! Стоп. Сейчас буду стрелять! Я вам не дам загубить реку. Глушите двигатели!
– По какому праву? Кто вас уполномочил?
– Это мой дом! И я его буду защищать. В тюрьму пойду, но не дам долину реки загубить.
– Послушай, Матвей, давай поговорим по-хорошему.
– Все разговоры пустые. Я буду стрелять!
Его лицо светилось твердой решимостью и правотой. Он передернул затвор.
Внезапно я перевел взгляд в сторону лагеря и увидел, что к нам бежит Вера. Она что-то кричит надрывным голосом. Подбегает ко мне и закрывает меня.
– Не стреляйте! Прошу вас не убивайте нас! Мы ничего не сделаем Ван-Чину. Мы будем вместе с вами его защищать.
Рука Матвея дрогнула. Он опустил карабин.
– Я в женщин не стреляю. Скажите ей спасибо. И разворачивайте свою технику. Всех зверей перепугали!
Ребята-бульдозеристы сами поняли, что надо сворачивать удочки. Выключили двигатели. Пошли к нам в лагерь обедать.
– Пойдем к нам, Матвей, пообедаем. Потолкуем. Я сам к тебе собирался в район приехать.
Мы все пошли в лагерь. Зина накрыла на стол. Вера села около меня. У нее дрожали руки.
– Я тобой восхищаюсь, Матвей. Встать на пути танков с одним ружьем. Это противоречит всем нынешним законом бытия. Я много думал. И понимаю, что ты прав. Что нельзя гадить там, где хорошо и красиво. Где душа поет. Мы же не гадим в церкви. А природа – эта наша церковь, созданная для восхищения и поклонения. Мы же не крушим иконы. Почему мы должны крушить живой мир, созданный богом? Никакое золото не окупит потери, если мы потеряем Ван-Чин. Поэтому не беспокойся, прииска здесь не будет.
Матвей одобрительно посмотрел на меня и пожал руку.
– Вы меня простите! От наших дедов у нас осталась привычка, в каждом пришлом видеть недруга. Хунхузы дедов научили осторожности.
Мы сидели и говорили о жизни в Приморье. Текущих делах. О животных, обитающих в долине Ван-Чина. Я затронул тему кустарной добычи золота местными старателями.
– Да есть такие. Даже они создали свою шайку-банду. Но после того, как Матвейку посадили, я не слышал, чтобы кто-то промышлял. Но остальные остались. И, наверное, тихарят по ночам, чтобы никто не видел. Надо этих партизан опасаться. Они будут стараться вас изжить с этих мест.
– А мне сказали, что ты у них вроде как главарь?
– Да я даже не знаю, как лоток
